– Джетро, стой. Ты меня не слушаешь. – Хватка на моих блуждающих руках окрепла, и я зарычал от недовольства.
Мое терпение грозило вот-вот закончиться.
Я не мог находиться так близко к ней, не трогая ее, поэтому я убрал руки и убрался сам. Перекатившись на спину, я закрыл глаза и надавил на веки основаниями ладоней. Сердце билось как бешеное. Кровь толчками шумела за ушами, спешно направляясь к моему члену.
– Скажи, когда успокоишься настолько, чтобы поговорить, – ровным голосом сказала Сиенна. Абсолютно, блин, владея собой.
Она не извинилась, чему я только обрадовался, – ей не за что извиняться.
Но, боже всемогущий, я просто трясся от того, как мне хотелось ее трогать. Меня даже в пот бросило. И это не вина Сиенны.
Время. Мне нужно время.
И место.
Я встал, подошел к откинутому борту пикапа и спрыгнул на землю. Боковым зрением я видел, что Сиенна тоже села и старается отгадать, что я затеял. Вероятно, в темноте я казался ей темной массой на фоне черного поля и звездного неба.
– Джетро? – неуверенно сказала она. Мне это не понравилось.
Я кашлянул и, подражая ее увещевательному тону, отозвался:
– Мне нужно выпить. Хочешь чего-нибудь? У меня есть горячий шоколад.
Поколебавшись, Сиенна спросила:
– Думаешь, он еще горячий?
– Наверняка, он в походном термосе.
– Тогда – да, спасибо.
Я подошел к левой дверце и заглянул в кабину, соображая, не снять ли рубашку. Мне было по-прежнему жарко. Тут неподалеку пруд, куда я с удовольствием сиганул бы. Вода не должна быть холодной, по ночам сейчас плюс двадцать два, но, может, я и добьюсь желаемого результата.
Выудив термос и текилу, я захлопнул дверцу и вернулся к кузову, где налил чашку для Сиенны. Она на четвереньках подобралась туда, где я стоял, и мне пришлось отвернуться: сама ее поза порождала целый рой отвлекающих мыслей. Я поставил перед ней кружку, открыл бутылку «Патрона» и сделал небольшой глоток.
Мне требовалось прочистить мысли, а не упиться. Жжение в горле помогло – я сразу малость протрезвел и успокоился.
– Ты пьешь текилу?
Я кивнул, запоздало вспомнив, что Сиенна меня не видит.
– Да, я пью текилу.
Она помолчала, будто подбирая слова, и сказала:
– Ты расстроился.
Утверждение показалось мне не вполне верным.
– Я не расстроился. Мне досадно.
– Почему досадно?
У меня невольно вырвался раздраженный смешок.
– Потому что я планировал этот вечер не одну неделю, а вместо того, чтобы доставить тебе удовольствие, получил минет уровня «Лунной сонаты» и запрещение тебя трогать.
– А почему тебе так хочется меня трогать?
Я выразительно уставился на нее, но догадался, что Сиенна на что-то намекает или подталкивает меня к определенному выводу.