– О… – Протянула я.
Ненавидеть его становилось труднее. Все-таки ощущение рядом с собой в кровати крепкого мужского тела значительно усложняло приведение в действие моего коварного плана.
– Завтра же с утра начну вспоминать, кто я такой. – Скинув халат, пообещал Алекс.
Я сглотнула.
Видимо, слишком громко – потому, что он обернулся.
– Ты чего не раздеваешься?
«Ах, ну, да. Как же я могла подумать, что он забудет о своей привычке оголяться и начнет стесняться других?»
– Уже раздеваюсь. – Проблеяла я, расстегивая спортивную кофту.
Сняла ее, повесила на стул.
– Это ты не снимешь? – Спросил Алекс, указывая на футболку и шорты.
– Боюсь замерзнуть ночью. – Хрипло ответила я.
Он лег на постель в одних боксерах. Я выключила свет, прилегла рядом, смущенно забралась под одеяло.
– На потолке трещина. – Сказал Алекс.
– Да, – отозвалась я. – В детстве я, засыпая, смотрела, как по потолку ходят тараканы, и боялась, что один из них упадет на меня. Ты знал, что тараканы ходят по одной траектории? По каким-то своим невидимым линиям. Я поняла это, долго наблюдая за ними.
– Мне кажется, я видел много тараканов в детстве.
– Ты вспомнил это?
– Не знаю. Такое ощущение. Мне кажется, я вообще ничего больше точно не знаю. – Он вздохнул, поворочался немного. – Как будто я не на своем месте. И… будто чего-то не хватает.
– Выпивки? – Съязвила я.
– Может быть. – Спокойно ответил он. – Может, я действительно хочу выпить? Нужно чем-то отвлечься. Как я отвлекался раньше?
Я почувствовала, как от него пахнет шампунем, мыльной свежестью и ощутила возбуждение.
– Ты считал про себя до ста и засыпал.
– А днем?
– Просто считал до ста. А если не помогало, считал снова.
– Хм.
– Давай уже спать. – Прошептала я и отвернулась. – Спокойной ночи, Писуля.
– Как? – Опешил он. – Как ты меня назвала?
– Писуля. – Усмехнулась я. – Ты же пишешь, значит – писуля. Раньше тебе нравилось.
Он молчал с полминуты, а затем спросил:
– А как я тебя называл?
– Кисуля. – Ответила я.
– Это не мог быть я.
– Однако же.
Алекс заворочался, потянул одеяло, отодвинулся к краю. Затем закопошился, поправил подушку и, наконец, психанув, отбросил ее от себя. И через минуту затих.
Я проснулась от какого-то шума. Залаял пес, затем скрипнула дверь, а через минуту в прихожей раздался звонкий голос Тамары Михайловны. Почуяв неладное, я вскочила с постели и выбежала в коридор.
– Ой, Любушка! – Как-то наигранно и чересчур громко воскликнула она. – Уже проснулась!
Я остановилась, заметив стоящего рядом с ней Алекса. Тот как-то виновато мялся и прятал взгляд.
– А я иду из магазина и смотрю: кто это тут у нас?! – Продолжила тетя Тамара. – А это Санечка наш! – Она зыркнула на Алекса. – Живой и здоровый! Я ж его не видала после больницы. Дай, думаю, обниму, а он шарахнулся от меня, как от огня!