Чего ему от меня надо?
Немного осмелев, незаметно рассматриваю его.
Он странный. Я таких никогда не встречала раньше. Как с другой планеты или параллельной Вселенной. Внешность и энергетика, исходящая от него сильно отличаются от всего, что встречала раньше. Его даже человеком назвать сложно.
Безымоциональный, высокомерный и циничный, хоть и… красивый. И пахнет от него незнакомо. Дорогим парфюмом, деньгами и превосходством над остальными.
- Я пойду? – говорю робко.
- Денег дать? – вдруг спрашивает он и, не дожидаясь моего ответа, достает из внутреннего кармана кожаной куртки бумажник.
Открыв его, вынимает две купюры номиналом пять тысяч. У меня, как у вороны из басни, спирает дыхание. Смотрю на деньги, а перед мысленным взором проносятся новые ботинки, теплая куртка… нормальная еда.
Герман, видимо заметив мою реакцию, холодно усмехается.
- Бери.
Встречаюсь глазами с его серым взглядом и невольно ежусь. Он намеренно меня унижает.
- Нет.
- Мало? – добавляет еще две купюры, буквально вводя меня в состояние шока.
Я таких денег сроду в руках не держала, но все равно упрямо качаю головой.
- У меня все есть… Мне не надо…
- Гордая, да?
Не гордая, но брать деньги Греховцева боюсь. Разворачиваюсь к двери и, судорожно шаря рукой, пытаюсь понять, как она открывается.
Герман сгребает почти полностью оторванный рукав толстовки в кулак и дергает на себя.
- Бери! Купи себе нормальную одежду!
- Не надо мне…
- Слушай сюда, сиротка! – вдруг повышает он голос, - мне похер на тебя и на твои лохмотья. Своим внешним видом ты позоришь Вуз и оскорбляешь мои эстетические чувства. Или ты приводишь себя в порядок или возвращаешься в свой колхоз!
Возвращаюсь в общежитие уже вечером. Уставшая, продрогшая, взбудораженная, но, чего греха таить, довольная. Быстро умывшись, любовно раскладываю на кровати свои обновки.
Новая толстовка, темно-синие ботинки на плоской подошве, черные брюки из стрейчевой ткани и… та-дааам… синяя укороченная куртка. Разглаживаю ткань, смахивая с нее невидимые пылинки. Это, конечно не вещи из бутиков, но относиться я к ним намереваюсь крайне бережно.
Все это было куплено мной на небольшом крытом базаре в одном из спальных районов. Там ими торгуют чуть ли не на улице, и цены ниже магазинных раз в пять. А если учесть, что торговалась я до слез (слез продавцов), мне они обошлись еще дешевле.
Сэкономленных денег даже хватило на продукты. Печенье, макароны, тушенку, сахар и молоко.
Улыбаясь, развешиваю свое добро в шкафу. Радужное настроение омрачает лишь осознание того, на чьи деньги все это было куплено. Но ничего, соглашаясь их взять, я поклялась Греховцеву, что верну их все до последней копеечки.