Зачем мне эта видимость заботы?
- Тебе какое дело? – спрашиваю грубее, чем рассчитывала.
Нервы как высоковольтные провода. Внутри все гудит от напряжения. Мне бы скрыться ото всех и хорошенько подумать.
- Маш, ты чего?
«Да не Маша я!» - хочется рявкнуть, но, конечно, сдерживаюсь.
Поздоровавшись с бабулями, тяну дверь подъезда на себя. Неля не отстает. Юркает за мной и, перепрыгивая через две ступеньки, пытается не отстать.
- Ты чего такая? Случилось что?
Останавливаюсь перед дверью своей квартиры.
И правда, чего это я? Неля-то не виновата ни в чем.
- Прости… - бормочу под нос, - устала…
- Так мы это поправим! – подмигивает она, указывая на торчащее из сумки горлышко бутылки вина.
- Я пас! Голова раскалывается.
- Надо расширить сосуды…
- Неля, - рычу предупреждающе, - я сказала, что не буду!
Подруга, видимо, не ожидавшая от меня такого отпора, хлопает глазами и меняется в лице.
- Ты чего? Из-за Вовчика, что ли?
- При чем здесь он? – резко выдыхаю, - да, из-за него тоже! Хватит мне его сватать! Надоело!..
- Ты ему нравишься…
Прохожу в кухню и, упав на стул, закрываю лицо руками. Неля даже не представляет, что сегодня произошло. Что сейчас творится у меня внутри. Там все воспалено, пульсирует и ноет от боли.
Сегодня Дмитрий Андреевич хорошо поковырялся в моих шрамах. Так что Неля сейчас с разговорами о своем брате как назойливая муха над кровоточащей раной.
- Ладно, я пойду, - слышатся шорох пышной юбки, стук пяток по ламинату, а следом хлопок двери.
Я не останавливаю. Пусть идет. Помириться с ней еще будет время. Сейчас же я просто не в состоянии общаться с кем бы то ни было.
Сложив руки на столе, кладу на них голову. Сердце никак не угомонится. От волнения подрагивают пальцы и сводит живот. Лежащие в кармане толстовки ключи от квартиры Германа жгут кожу даже через плотную ткань.
Сижу так не менее часа, даю себе время свыкнуться с мыслью, что скоро я снова стану Раей Коротковой. Что после того, как я вновь посмотрю в его глаза, моя жизнь кардинально изменится.
Мне не хочется, чтобы Герман приехал сам. Мне важно видеть его реакцию. Я хочу считать его эмоции. Они и станут ответом на все мои вопросы.
Резко поднявшись со стула, некоторое время борюсь с головокружением, включаю чайник, а затем заказываю себе билет на поезд на завтрашний вечер.
Ночью сплю урывками, часто вздрагиваю во сне, а потом долго не могу заснуть. Вспоминаю слова Греховцева – старшего, о состоянии его сына. Мне кажется, я все эти месяцы на расстоянии его чувствовала. Когда по ночам на меня нападала черная тоска, и я как наяву слышала его голос.