Вся моя одежда лежит на своих местах. Там, где я ее и оставила. Перебирая стопки, нахожу свой домашний костюм, пижаму, футболки и майки. На вешалках висят сарафаны и платья, внизу на полке – коробки с новой обувью.
Ощущение, словно я и не уходила никуда.
Облачаюсь в пижаму, состоящую из коротких шорт и майки на бретелях, а сверху накидываю халатик.
Какое-то время разглядываю себя в зеркале над комодом. Раскрасневшееся лицо и растерянный взгляд. Расчесываю влажные волосы и выхожу из комнаты.
- Ой! – вскрикиваю от неожиданности, нос к носу столкнувшись с Германом.
- Боялся, что сбежишь, - оправдывает он свое нахождение под самой дверью.
- Куда? Твой папа мне больше не позволит.
При упоминании отца, Герман сильно хмурится. Опираясь рукой в стену у моей головы, тихо спрашивает:
- Он тебя обидел? Угрожал?
- Что?.. Нет…
- Скажи мне правду, Рай!
- Он не заставлял меня уезжать, если ты об этом. Я сама хотела…
Он мрачнеет еще сильнее. Отводит взгляд, смотрит в сторону.
- Но сейчас же ты вернулась. Это значит…
- …это значит, что скоро все остынет, - нырнув под его рукой, перебиваю я.
Я простила его. Но очень боюсь показаться бесхребетной, если сразу признаюсь, что все это время помирала от тоски по нему.
Признаюсь, но позже.
Пока мы ужинаем, Герман продолжает пытать меня. Его интересует каждый день, прожитый вдали от него. Где именно я жила и работала, как называется кафе, и как зовут моих друзей. Сколько я зарабатываю и как там питаюсь.
- Ты же туда не вернешься? – спрашивает он в завершение к допросу.
Уронив взгляд в тарелку с салатом, кусаю губы. Конечно, я хочу жить здесь. С ним. Но сможем ли мы склеить то, что разбилось? Эта разлука изменила нас обоих. Не знаю, понимает ли это Герман, но я вижу перемены в его глазах.
В них страх снова меня потерять. Это вселяет надежду.
- Рай, я помогу тебе уладить там все дела. Верну тебе твое настоящее имя. Пойдешь учиться дальше.
Гоняю вилкой проросшие зерна сои в салате и упрямо молчу.
- Я не стану заставлять тебя спать со мной, - проговаривает он, пытаясь заглянуть в мои глаза, - ты же этого боишься?
Сердце, дернувшись, срывается в свободное падение.
Боюсь. Так же сильно, как и хочу.
Так и не добившись от меня внятного ответа, Герман больше не давит. Поздний ужин заканчиваем в молчании. Лишь изредка бросаем друг на друга вороватые взгляды.
- Я на диване лягу, - говорит он, останавливаясь на пороге спальни.
- Зачем? Ложись рядом.
Положив руку на плечо, легко целует в лоб.
- Спи. Я все равно не усну.
Кивнув, я скрываюсь в комнате. Скидываю халат и ныряю под одеяло, пахнущее Германом.