- Что?.. Валера? Нет. Мы почти не знакомы.
Герман больше ничего не говорит. Машина трогается с места, а я чувствую, что еще немного и провалюсь в сон.
Нельзя.
- Я сегодня чаевые заработала. Отдать?
Греховцев бросает на меня короткий взгляд и стискивает руль до скрипа кожаной оплетки.
- Там, правда, немного, но скоро стипендия…
- Короткова, я тебе их не занимал.
- В смысле?..
- Не нужно их отдавать.
Я отрываю спину от сидения и, подавшись вперед, пытаюсь заглянуть в его глаза.
- Ты благотворительностью занимаешься?
- Нет.
- Я не собака с помойки, которая не может сама себя прокормить.
- Успокойся, Ра-я.
- Даже не сомневайся, отдам все до копейки.
- Отдашь - отдашь…
Вспыхнувшая в груди злость, начинает угасать. Сложив руки на груди, откидываюсь на спинку. Тепло, проникающее от сидения сквозь одежду, незаметно расслабляет. Лениво скольжу взглядом по новороченной приборной панели, какое-то время разглядываю встроенный монитор и сама не понимаю, как засыпаю.
Открыв глаза, не сразу понимаю, где нахожусь. Фокусирую взгляд и вижу перед собой мерно вздымающуюся грудь Греховцева.
Чего?!
Резко сажусь и оглядываюсь по сторонам. Мы все еще в его машине. Спинки обоих передних сидений опущены назад и на мне… его куртка.
- Без паники, о’кей? – замедленно звучит голос Греховцева.
- Я что, уснула?
- Угу…
Смотрю на него, а мой взгляд цепляется за полоску оголенной кожи между ремнем и задравшейся футболкой. Моргнув, резко отворачиваюсь. По телу катком проходит волна дрожи.
Капец. Спала всего в полуметре от сына губернатора. Позорище. Представив, как выгляжу сейчас со стороны и вовсе краснею. Волосы в диком беспорядке, а на лице, наверное, акварель художника.
- Почему не разбудил меня?
- Я будил, ты не просыпалась, - говорит он, потягиваясь, - не на руках же тебя в общагу нести.
Что-то не верится. У меня чуткий сон еще с детдома. Там расслабляться нельзя было ни при каких условиях. Однажды пацаны стянули со спящей девчонки трусы и наделали фотографий с разных ракурсов, которые потом разлетелись по всему учреждению.
- И где мы? – пряча смущение, выглядываю в окно. Машина стоит на асфальтированной площадке. Впереди бетонный бордюр, за которым ничего не видно, а слева и справа кустарники.
- Пик влюбленных, отсюда весь город как на ладони.
- За-зачем?..
Герман пожимает плечами.
- Не посреди же улицы спать в машине…
Принимает сидячее положение и поднимает спинку своего сидения. Я, подглядывая, как он это делает, нащупываю рукой кнопку справа от кресла и делаю то же самое.
Открыв дверь, он выходит из машины, но, словно вспомнив что-то, наклоняется и заглядывает в салон.