- Справлюсь…
- Вижу, как справляешься – засыпаешь на ходу, лекции пропускаешь.
- Ой, один раз только было…
- Иди ко мне работать, - говорит, повернувшись в мою сторону, - всего несколько часов в день после занятий четыре раза в неделю.
- Я не понимаю – в городе все уборщицы закончились или у тебя настолько плохая репутация, что на тебя никто работать не хочет?
- Ты согласна? – испытующе смотрит в глаза.
- Нет! – восклицаю эмоционально.
- Почему?
- Потому что я тебе не доверяю, мне не ясны твои мотивы.
- Какие мотивы ты ищешь? Я просто хочу помочь сироте. Что в этом необычного?
- Во-первых, я тебе не верю! – вырывается у меня, - а во-вторых, я не сирота, у меня отец есть!
- Да? И где он? Почему при живом отце ты жила в детдоме?
Как ни странно, насмешки или издевки в его голове я не слышу. Остановившись на светофоре, Герман, видимо приготовившись внимательно слушать, поворачивается ко мне всем корпусом. Я инстинктивно вжимаюсь спиной в кожаную обивку и опускаю глаза на сцепленные в замок руки.
- Он… он не знает обо мне.
- Как это?
- Так это! – нервничая, передразниваю я, - мама не сообщила ему о беременности… он уехал…
- И ты хочешь его найти? – Герман отводит взгляд, и машина плавно трогается с места.
- Да, хочу… и найду! Он уважаемый человек, при должности и с высшим образованием!
- Помочь найти? – вдруг предлагает Греховцев, и я мгновенно осекаюсь.
- Нет… Вернее, не сейчас… позже…
- Почему?
- Боже, почему ты такой любопытный?
И в этот момент происходит невероятное. Герман улыбается. Я впервые вижу, как он это делает! Будто солнце из-за туч выглядывает. Сначала обнажается ровный ряд зубов, а затем на щеках появляются ямочки.
Мое сердце от его улыбки кувырок делает. Забыв, как дышать молча им любуюсь. А ведь он красивый. Когда не говорит гадости и не смотрит с пренебрежением. В такого можно влюбиться…
Фу! Нет! Даю себе мысленную пощечину и, желая избавиться от наваждения, встряхиваю головой. Даже думать об этом нельзя. Никому нельзя доверять.
- Когда решишь его найти, обращайся.
- Спасибо, - буркаю невежливо.
Соня не выходит на работу ни в следующую смену, ни через смену. Лара говорит, что еще один такой ее залет, и официантка будет уволена. Сказала это на планерке, выразительно глядя на меня.
Пришлось прикинуться тупицей, не понимающей намеков, потому что заменить Соню насовсем я сильно не хочу. Мне проще в мойке, наедине с собой и горой грязной посуды. Там, где нет сальных взглядов и грязных предложений.
Загрузив в посудомойку бокалы, принимаюсь за стопку тарелок. Очищаю их от остатков пищи и складываю в глубокую алюминиевую раковину, наполненную горячей водой с мыльным дезинфицирующим раствором. Чтобы они, не дай Бог, не разбились, приходится наклоняться достаточно низко, отчего мою поясницу каждый раз простреливает болью.