Революционер-неудачник жадно приложился к фляжке, надеясь допить самогон до того, как лютующие наверху законники вышибут из упрямого хозяина информацию о подпольном убежище. Живым Крюгер даваться не планировал, слишком велика была уже горечь поражения. Он слишком многое держал в голове, слишком сильно лелеял надежду удрать, а затем вернуться и отыграться…
«Парочку выстрелов в люк, когда откроется. Может и три…», — подумал Крюгер, досасывая фляжку, — «А затем пулю в голову. Как сраный Кимерис учил. Под углом, мол, стреляй, целься в макушку… Ну, мамаша, ты была права».
Правда, шанса умереть героем сука-жизнь Крюгеру не дала. На этот раз.
Наверху, не успел беглый революционер навести свой ствол на люк, раздалось несколько резких криков, непонятные звуки, резкий свист, пара-тройка выстрелов, звон разбившихся кружек, а затем короткий стон, сменившийся утробным коротким хеканьем. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем послышались звуки старательно блюющего разумного. На голову Крюгеру капнуло что-то теплое, но не успел он, мазнув по макушке, рассмотреть добытое на ладони, как полилось тонкой струйкой.
Да и не в одном месте. От нежданной капели пахло отнюдь не блевотиной, а тем, что Крюгер давно знал, ценил и боялся. Металлическим и слегка удушливым запахом свежепролитой теплой крови.
Михаил застыл. Его руки, что вооруженная, что измазанная в кровище, тряслись. Сверху продолжало литься, угаживая Басха всё сильнее и сильнее. Наверху блевали и кто-то всхлипывал. В подвал продолжала капать кровь. Много. Он по каплям или даже струйками бежала вниз в неверном пламени светильника, пятнала доски, одежду, револьвер. Наверху кто-то ходил. Туда-сюда.
Нервы Крюгера не выдержали, и он полез наружу.
Выход из тайника был у Хадда на кухне, так что революционер, выбравшийся из закутка, в гостевой зал сунул своё слегка пьяное рыло и пистолет без всяких опасений за собственный зад. Но аккуратно, медленно и тихо.
Чтобы тут же почувствовать, что сейчас обгадится от страха.
Гостевой зал Хадда-висельника стал местом настоящей бойни. За Крюгером пришел с десяток разумных, которые сейчас, разделанные как бараны, валялись всюду в живописных позах. Кого-то выпотрошили, у троицы, валяющейся у дверей, в головах торчали метательные ножи, явно пробившие кости черепа, одному свернули шею… в общем, мясо. Законников порвали как щенят.
Тот, кто это сделал, заканчивал инспекцию тел. Невысокий, худощавый, с угольно-черными короткими волосами и в темных, прилегающих к глазам очках на ремешке. Убийца был одет в серый потрепанный костюм из плотной ткани, излюбленную одежду докеров, матросов и бродяг. Гном?