— Итого. Оно быстрое, агрессивное, голодное… и не людоед. Боится солнца. Видит в темноте. Соображает плохо, но принимает решения молниеносно, — бубнил Крюгер, — Тварь заметила нас, решила атаковать и незамедлительно воплотила решение в жизнь. Она спустилась очень грамотно, затратив минимум времени на атаку. Какой из этого можно сделать вывод?
— Что их нужно валить сейчас, — неожиданно даже для себя сказал я, — Пока не поумнели.
— Рад, что наши мысли совпадают.
Правда теперь Крюгер решил окончательно подготовиться. Продемонстрировав свой козырь со зрением, он довёл его до идеала, добыв из кармана черную повязку и натянул её, закрывая свой здоровый глаз. Затем человек залез в другой карман, извлек из него небольшой пакетик, коротко из него нюхнул. Постоял с задранной в ночное небо головой с полминуты, а затем, содрогнувшись, бодро пошёл возле меня со стволами наготове.
— Просто обалдеть, — задумчиво пробормотал я, вычисляя следующую удобную мишень, — Иду на дело с пиратом-наркоманом. Всю жизнь мечтал.
— Чья бы корова мычала, — хрюкнул Крюгер, взводя курки, — И это не наркота, а стимулятор.
Второго клона он убил сам, просто-напросто заметив его своим глазом раньше, чем я. Человек просто-напросто выстрелил с расстояния метров в тридцать по сидящему на крыше и вновь что-то жующему существу, а то, распознав атаку, тут же кинулось к противнику самым прямым из возможных путей. На это и сделал ставку Басх, рассчитывавший, что в случае чего я его прикрою — он банально пальнул точно перед собой раз пять, сумев трижды попасть в прущего на него гомункула. Тот, передвигаясь длинными прыжками, почти также полетел оземь, поймав в голову аж две пули.
— Разворотил ты ему всё, — в шутку укорил гордящегося собой человека я, срезая лохмотья с нового трупа.
— А тебе что? — парировал Крюгер, озираясь по сторонам, — Этого-то зачем раздеваешь? Подожди, пока вернемся к твоей зеленой бабе, там осуществишь свои фантазии.
— Ты бабу не трожь, — продолжал я своё сомнительное занятие, — Она дирижабль водит как богиня. Молиться еще на неё будешь…
По лицу трупа, изрядно пострадавшему от попаданий, сказать ничего было нельзя, а вот тело было массивнее, чем у первого урода. Больше волос, четче обрисованы мускулы, четче выражены вены. Это был тот же клон Эйдиуса Доннорифта, но вновь чуть иной. А старые друг от друга не отличались совершенно ничем. Эти новые уродцы здорово просели в интеллекте, взамен став резкими как понос, а меня это почему-то тревожит.
— Идём дальше, — вздохнул я, оставляя обнаженное тело лежать на мостовой. Если всё пойдет, как я помню, то труп под лучами солнца очень быстро сгниет. Это безусловно запомнится свидетелям, что нам на руку. Вон из окон на нас пялятся…