Я ускорился. Всхлипы перешли в сдавленные вскрики. — Нет, — кричала Снежная королева. — Да, — шептал я, склоняясь к ней и целуя то ухо, то плечо, то шею. — Да! Да! Да! — наконец, согласилась она, обессиленно рухнув лицом в подушки. — Только не теряй сознание, — шептал я ей в ухо, продолжая плавные долгие толчки и ощущая, как она содрогается на моем члене.
25
Аня
Я просыпаюсь от зверского чувства голода. Уже не первый день, кстати. В животе болезненно урчит, во рту скопилась голодная слюна. Да что такое-то?
Надо срочно открывать глаза и идти завтракать.
Может, я вчера не ужинала?
Вчера… В те первые секунды после пробуждения, когда я думала только о еде, я даже не вспомнила о вчерашнем. Вчерашнее напомнило о себе само.
Я почувствовала, как что-то твердое и горячее упирается в мою попу. И не просто упирается, а пытается пролезть туда, куда лезть не следует.
За одно мгновение вся вчерашняя ночь пронеслась у меня перед глазами.
Ее бурное начало, неистовое продолжение. И ее милое окончание — мы с Демидом разложили диван и легли спать. Когда я засыпала, он обнимал меня, гладил по волосам, и шептал на ухо совершенно непристойные комплименты.
А я улыбалась… Мы не просто переспали, мы вместе уснули. Это не одно и то же. Это… может что-то значить.
Или нет.
Он не уехал во Владивосток. Он остался со мной.
И я не знаю, что делать и как себя вести. Я сегодня высокомерная стерва или милая домашняя кошечка с мягкими лапками? Конечно, я ощущаю себя кошечкой. Мне хочется мурлыкать и ластиться. Я умираю от желания обнять и поцеловать Демида.
Но я боюсь прятать острые коготки. Боюсь остаться без защиты своей стервозности и надменности.
А, между тем, у меня в тылу совершается диверсия… В меня пытается воткнуться наглый одноглазый Змей, а руки Демида скользят к груди.
Нет!
Мне надо вставать. Я опоздаю на работу. И, если я не позавтракаю, то точно грохнусь в голодный обморок. Обмороков было достаточно вчера.
И, если честно, после вчерашних… не знаю, скольки раз я, пожалуй, месяц не захочу секса.
Я пытаюсь освободиться из объятий Демида. Он все еще сзади, я все еще не обернулась. Сегодня утром я еще ни разу не встретилась с ним взглядом и немного боюсь этого. А вдруг его взгляд будет пустым и равнодушным? Или там будет только похоть и ничего больше?
Вчера он смотрел на меня так, как будто приехал не просто, чтобы трахнуть. Или я все это придумала? — Пусти, — говорю я. — Не пущу. — Пусти! — я бью его по руке. — Давай по-быстрому. Пять минут.
Почему-то эти его слова меня невероятно раздражают. Даже ранят.