успокоиться. Вдох — выдох. Улыбка.
Улыбка получилось жуткой. Но приступ тошноты прошел.
Может, я слишком многого хочу? Может, у меня вообще истерика?
Это же Демид. Он неромантичен. Но разве мне нужна романтика и какие-то там слова? Поступки куда важнее слов. Он не уехал во Владивосток. Остался со мной. Обнимал меня ночью… Просто мне страшно. Очень.
Я чувствую, что влюбляюсь в него. Да что там, я уже влюблена по уши! И я боюсь, что все это может плохо для меня закончиться.
Он наиграется и снова переключится на своих студенток. А я буду реветь и зализывать глубокие раны, нанесенные его зубастым Змеем…
Демид
Снежная королева злится. Мечет в меня огненные стрелы, надувает губы и отказывает мне в законном после бурной ночи утреннем сексе.
Закрылась в ванной. Что она там делает? Я оделся, послонялся по квартире, это не заняло много времени. Два шага туда, два обратно. Не квартира — скворечник!
Вымыл посуду. Сложил диван и запихал в него все простыни и подушки.
Еще раз прошелся туда-сюда. Немного потрепал цветы, те самые, что анонимно прислал ей несколько дней назад.
Слышал, как в ванной включился фен, потом выключился. А Снежная королева все не выходит и не выходит.
Ага. Сейчас появится. Раздался щелчок замка. — Ты еще здесь? — таращится она на меня с показным удивлением.
На наведенный мной порядок не обращает никакого внимания.
Подходит к вазе, поправляет цветы. — Зачем ты их трогал? — бурчит сердито.
Я не собираюсь признаваться, что разнервничался и хватался за что попало, лишь бы занять руки.
Да, я на взводе. Я знаю, что должен расставить все точки над “и”.
Оттягиваю этот момент. Приятно немного пожить в иллюзии, что у нас все может быть хорошо… — От кого цветы? — зачем-то задаю я дурацкий вопрос. — Уж точно не от тебя, — отзывается Снежная королева.
И смотрит на меня с превосходством. Мол, у меня есть поклонник, который дарит красивые букеты. Не то что ты, чмо неромантичное.
Ладно. Пусть так.
Аня
Это очень странно, но, когда Демид усмехнулся, меня пронзила мысль: это он прислал цветы. Что-то в его взгляде, в выражении лица убедило меня в этом.
Может, это глупо… но это было как вспышка озарения.
Я не стала ничего говорить. Не хочет признаваться — не надо.
Но на душе сразу стало тепло и радостно.
Я зря нервничаю. У нас все будет хорошо!
А Демид получил награду — я не стала уносить одежду в ванную.
Переоделась при нем.
Когда я сбросила халат, он сразу навострил лыжи ко мне.
— Стой там, — скомандовала я. — Я не раздеваюсь, а одеваюсь. И не смей мять мою одежду! — Слушаюсь и повинуюсь, — хрипло прошептал он.