Я обвел глазами замерших от любопытства студентов, машинально отмечая знакомые лица, а потом повернулся к Мышонку.
– Прости меня, – громко и четко сказал я. И опустился на колени на грязный пол.
Кристина
Я до последнего не верила, что он это сделает.
– Прости меня.
Кирилл, стоя на коленях, ждал моего ответа, а вокруг раздавались издевательские смешки и непрерывно щелкали камеры на телефонах.
Мне казалось, что я почувствую облегчение, увидев Царева униженным, но почему-то легче не стало. Да он, откровенно говоря, и не выглядел морально уничтоженным. Смотрел снизу вверх серьезным взглядом, такой весь красивый, напряженный, и казалось, что ему плевать на всех. На всех, кроме меня.
– Ты встретишься со мной сегодня ?
Меня мелко затрясло, а внутри, лязгая зубами, заворочалось чудовище. Это тоже я. Та часть меня, от которой мне самой становилось страшно. Вот есть Кристина, хорошая и добрая девочка, а вот она же – злобная мстительная тварь, которая жаждет крови обидчиков. До недавнего времени я и не знала, что во мне живет такое чудовище. Его соседство мне не нравилось. Мне было стыдно и мерзко от того, что я заставила человека встать на колени. Чем я была лучше, в таком случае, злобной Марго, которая даже извинялась с таким видом, как будто делала мне одолжение? Ничем. Но твари внутри меня нравилось так себя вести. Более того – ей было мало. И пока я молчала, она говорила за нас двоих.
– Нет, не встречусь, – мой голос прозвучал равнодушно.
– Крис, ты же обещала, – Царев выглядел растерянным.
– Я обещала, что ты можешь позвать меня на встречу. Я не обещала, что соглашусь. Я с тобой никуда не пойду.
Кирилл несколько раз моргнул, словно не веря тому, что услышал. В красивых серых глазах застыло выражение беспомощности.
Да, я его обломала. Я смогла.
Мне было отвратительно от самой себя и в то же время до постыдного радостно. Главное, не обращать внимания на то, с каким неприятным удивлением на меня сейчас посмотрела Уля. Она должна понять, почему я так делаю. В конце концов месть еще никто не отменял!
Царев медленно поднялся с колен и оказался близко, ближе, чем мне бы хотелось. Я ждала от него злости, сарказма, грубости, шутки – чего угодно, но только не сочувственного шепота:
– Малыш, не надо. Ты же не стерва, не веди себя так, пожалуйста. Это же не ты.
Я вспыхнула:
– Да? А какая я?
– Искренняя, настоящая, добрая, – он говорил еле слышно, даже мне, стоявшей рядом, приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова Кирилла, – хорошая…
И я вдруг пришла в ярость.
Хорошая, значит. А раз хорошая, можно ноги об нее вытирать – она простит. Раз хорошая, можно фотографии ее полуобнаженные в интернет выложить и ржать над ней – она вытерпит. Раз хорошая, можно поспорить на нее – так же гораздо интереснее, чем спорить на плохую девочку! Ведь скучно ломать уже поломанную игрушку.