Кир сидел на одном из парней и методично наносил ему удары. У того уже все лицо было в крови. Второй лежал на полу, свернувшись клубком, и стонал. Марго визжала на одной ноте, испуганно прижавшись спиной к двери.
– Кирилл, прекрати! – закричала я в ужасе. – Ты же его убьешь!
Он услышал. Повернулся и посмотрел на меня совершенно чужими, неадекватными глазами, в которых было только животное бешенство и больше ничего.
– Кир… – пробормотала я, непроизвольно попятившись.
Он моргнул, и на лицо вернулось осмысленное выражение. Брезгливо вытерев испачканные кровью руки об футболку парня, Кирилл встал и оглядел странную компанию.
– Прийти ко мне домой – это дно, – процедил он. – Ключи, живо! – и требовательно протянул руку к Марго. Та не стала притворяться дурочкой, и через секунду ключ уже лежал у Кирилла на ладони.
– Одного не могу понять, – медленно проговорил он, глядя на девушку, – как вы поняли, что мы…
И тут Марго внезапно захохотала.
– Ты такой дурак, Царь, – с веселым сожалением сказала она. – Я прям каждый раз поражаюсь.
– Что происходит? – я думала, что закричу, но из моего горла вырвался только слабый неуверенный писк. – Я ничего не понимаю…
Было бы прекрасно, если бы я совсем ничего не понимала. Но, к сожалению, отдельные услышанные фразы уже соединялись друг с другом, словно пазлы, и та картинка, которая складывалась, пугала меня до трясучки. Не может же быть так, да? Это же полный бред, правда?
Парень, которого измочалил Кирилл, оказывается, был в сознании и неловко приподнялся, помогая себе руками. А потом повернулся ко мне.
– Мы на тебя поспорили, – жутковато ухмыльнулся он разбитыми в кровь губами, – и Царев выиграл.
Нет.
Нет!
НЕТ!
Я прижала ладонь ко рту и метнулась в туалет, где меня моментально вывернуло наизнанку. Я с утра ничего не ела, и тошнило меня одной желчью, от которой так мерзко жгло горло, что у меня на глазах выступили слезы. Меня снова и снова трясло в спазмах, и казалось, что это длится бесконечно. Все в коридоре наверняка слышали эти унизительные звуки рвоты, но мне было неважно. Больнее и хуже, чем сейчас, все равно уже быть не могло.
Кирилл
От красного тумана перед глазами было тяжело дышать. Я столько раз дрался на татами, но ни разу мне не хотелось наносить удары так, чтобы причинить максимальную боль. Так, чтобы изуродовать человека. Чтобы убить.
Я так сильно ненавидел сейчас тех, кого последние пару лет называл своей компанией, что готов был придушить их голыми руками. Они переступили ту черту, за которую нельзя было ходить. И не просто переступили, а нормально так потоптались за границей дозволенного.