Шери покосилась на ректора. Он не спускал с нее глаз, ожидая ответа.
– Ты поняла меня, Шери? – не выдержал затянувшегося молчания ректор.
– Да. Вы хотите, чтобы я отказалась от статуса пажа.
– Ты умная девочка, – одобрительно улыбнулся ректор.
– И что будет потом?
– Тебя исключат из академии, но твоя сила будет с тобой. На таких как ты всегда много желающих. Например, сегодня мне прислали запрос на тебя. Заключишь договор, можешь даже со мной посоветоваться. В Арханоне хорошая юридическая практика защиты прав доноров. И я неплохо в ней разбираюсь. Ты будешь довольно обеспеченной особой, Шери. Чем плохо?
Шери снова задумалась. Ей предлагали отдать себя в полную собственность неизвестным магам, чтобы они использовали ее как источник, когда посчитают нужным. Таких доноров называли истами, и они мало чем отличались от рабов.
– Я, пожалуй, останусь пажом.
– Как знаешь, – равнодушно пожал плечами ректор. – Дай-ка мне свою руку, – неожиданно приказал он.
Удивленная Шери выполнила просьбу. Она дернулась, когда палец обожгло, но ректор крепко держал ее за запястье. На мизинце выступила капелька крови, а в другой руке ректора появилась маленькая кукла. Шери попыталась вскочить со стула, но не смогла. Ее сковало оцепенение.
– Я не причиню тебе вреда. – Голос ректора стал тягучим как мед. – Прими неизбежное. Ты не будешь пажом Валентайна Арх’Дрюмона. Тебе страшно. Он заберет твою магию. Он заберет твою жизнь. Это опасно для тебя. Ты хочешь подписать договор и стать истом.
В глазах потемнело. Исчезли кабинет и ректор. Осталась только кукла – тонкая фарфоровая девочка. Ее тело сияло лунным блеском, мертвые глаза смотрели не мигая, неподвижные губы были вымазаны кровью.
– Ты пришла в кабинет, чтобы отказаться быть пажом. Ты боишься заниматься магией. Ты хочешь быть истом… – звучал из куклы голос ректора.
– Нет! – хотела закричать Шери и не смогла.
Рот исчез, зато губы куклы обрели жизнь.
– Ты пришла кабинет… – зашевелились они, но теперь из них шел голос самой Шери.
Шери попыталась зажать уши, но руки не слушались ее. У нее вообще не было рук. Они были у куклы – живые, с обломанными ногтями.
– Ты пришла в кабинет…
Тьма была живой. Она обволакивала и качала. Глаза начали слипаться под монотонное бормотание куклы. Она заставила себя их открыть, и они больше не закрылись. Застывшие глаза Шери уже не отрывались от темных и влажных глаз куклы.
– Ты пришла в кабинет…
Слова пришли к Шери изнутри. Сначала тихо, потом все громче колотились они в ее беззвучный рот, плавили остекленевшие глаза, растекались огненной лавой по телу: «Teo tash rot, meo mao hesh… Teo tash rot, meo mao hesh… Teo tash rot, meo mao hesh…»