— Лука… — настойчиво позвала Елена, вырывая его из омута собственных невеселых мыслей.
— Да?
— Ты какой-то рассеянный в последнее время…
— Просто устал.
— Пойдем к Эвите. Она заждалась…
Он заставил себя улыбнуться.
— Конечно.
Этой ночью Лука долго не мог уснуть. Отправил жену спать, а сам устроился на диване в гостиной, все больше мрачнея и все яснее осознавая, что Кристина стала его идеей фикс. Захотелось набрать ей сообщение. Только было уже около трех ночи, поэтому он нашел службу круглосуточной доставки цветов и заказал букет на раннее утро с провокационной запиской. Усмехнулся, представляя ее реакцию, с наслаждением затянулся сигарой и глотнул виски, дожидаясь, пока на плечи навалится усталость, которая будет способна унять внутреннее напряжение. Он должен с ней объясниться, к чему бы это ни привело, хотя он с радостью оттягивал бы этот момент как можно дольше в попытке насытиться ею, прежде чем она уйдет, вполне справедливо окрестив его подлецом.
Мужчина попытался себе представить, как он рушит все, что его сейчас окружало, ради весьма сомнительного шанса завоевать другую… Истерики, разочарование и слезы Елены, суды, очевидная разлука с дочерью, общение пару раз в неделю, презрительные упреки со стороны родни жены, боль и неприязнь в ее глазах… Он не считал Елену мстительной, очень надеялся, что она не способна на откровенную жестокость, но прекрасно понимал, что волей-неволей боль, которую он ей причинит, вызовет в ней вражду и отвращение, которые отчасти передадутся и Еве. Только все равно во всем этом предстоящем безумии больше всего страшила реакция Кристины, и это не укладывалось у него в голове. Что это? Сладость запретного плода? Страх, что она уйдет, стоит ей узнать о его семье? Как странно было чувствовать себя связанным по рукам и ногам этим лишающим кислорода чувством, быть загнанным в клетку, из которой не видно было выхода. Он не привык выгорать из-за чувств к женщине. Он привык брать то, что ему хотелось, наслаждаться и не испытывать сомнений и сожалений. Он был уверен, что нет больше на свете ничего такого, что могло бы подорвать его самоуверенность и непоколебимость.
Лука смерил взглядом золотистую жидкость, наполовину заполняющую бутылку, и сделал еще два больших глотка. Чтобы напиться до отключки после бессонной ночи с ней, пожалуй, оставалось еще недолго, а гонять по кругу в этом лабиринте мыслей без входа и выхода, сил уже не было. Завтра он должен рассказать все Кристине так или иначе, а потом столкнуться с неизбежным. Он понятия не имел, как станет действовать. Умолять? Просить прощения? Убеждать? Брать силой, как привык? Манипулировать? Обычно ему было плевать, на чьей стороне истина и справедливость, ему были важны только собственные желания… Так почему же сейчас чувствовал себя обезоруженным и беспомощным?