— Я бы хотел, чтобы ваш курьер доставил не только букет, но и небольшой подарок от меня. Это возможно? — уточнил он.
— Конечно, — радостно улыбнулась менеджер на том конце линии. — Мы можем направить его к вам в удобное для вас время, вы передадите ему подарок и мы сразу же доставим букет по нужному адресу. Просто это предусматривает двойную плату за доставку.
— Отлично, — Лука скривил губы в ленивой полуулыбке. — Пусть это будет пятница. Вашего курьера пропустят в телецентр Останкино?
— Боюсь, что нет. Адресату должны будут передать доставку или вызвать его на пост охраны, чтобы принять.
— Я улажу этот вопрос. Курьер должен быть у меня в пятницу в восемь вечера.
Переведя оплату, он откинулся на подушки, отбросил полотенце и натянул на себя черную шелковую простыню. Сознание поплыло в сладкой дреме, вновь рисуя в воображении образ прекрасной Кристины. Из полусна вырвал телефонный звонок. Нехотя разлипив глаза, Лука разглядел на экране фото и имя жены. Внутренне собравшись, он с трудом заставил себя принять входящий.
— Да? — выдохнул в трубку, совершенно не представляя цели ее звонка, как и всегда в последнее время. На том конце несколько секунд можно было различить лишь частое напряженное дыхание. Он физически ощутил, что она плачет, и от этого стало так погано, что захотелось повесить трубку.
— Ты мог бы позвонить хотя бы раз за все это время… — наконец выдавила она с упреком, собравшись с силами. Только в ее приглушенном хрипловатом голосе все равно отчетливо слышалась мука.
Лука провел ладонью по лицу, прогоняя сон, и сел повыше.
— Чего ты хочешь от меня? — вымученным пониженным тоном произнес он.
— Чтобы ты не был, мать твою, так безжалостно равнодушен! Я скучаю по тебе! Ужасно скучаю… — Она всхлипнула, и он вновь физически ощутил, как по ее щекам потекли обжигающие слезы, как она вытерла их, как зажала пальцами воспаленные глаза, будто это могло остановить изливающуюся из нее боль.
— Прости меня, Лен… я сожалею обо всем… — попытался утешить он ее, как мог, ведь это было единственным, что он мог ей сказать…
— Боже, за что ты так с нами?!
На это у него не было ответа, и Лука просто промолчал. Ему и правда было жаль, что после стольких лет вместе он даже не находил правильных слов… Какое-то время он просто слушал, как она плачет, но потом она все-таки взяла себя в руки.
— Я звонила вовсе не ради того, чтобы унижаться, — ее голос немного окреп, а потом и вовсе стал как сталь. К такому он уже даже привык в последнее время. — Ева не может без тебя уснуть. Она не понимает, почему папа больше не укладывает ее в постель, почему не провожает ее в садик, почему тебя постоянно нет дома… Рано или поздно должны были появиться вопросы… И вот они появились. Она плачет, Лука… Из-за себя я бы никогда не стала тебе звонить.