— Могу я выпить кофе? — на полном серьезе поинтересовался он, больше не чувствуя себя в собственном доме хозяином.
Елена молча достала чашку и сунула капсулу в кофе-машину. Раньше она всегда заваривала ему свежемолотый кофе сама. Это, конечно, не имело значения, но в общем давало прочувствовать разницу. Через пару минут чашка была поставлена на стол, а девушка отступила в дальнюю часть кухни, будто боялась даже одним воздухом с ним дышать. Лука вздохнул, взял сахар из шкафчика, но даже садиться не стал.
— Спасибо, что разрешила переночевать.
Она закатила глаза, крепко сцепив на груди руки.
— Спасибо, что приехал, но… постепенно такие визиты лучше исключить.
— Хорошо, — кивнул покорно, за пару глотков осушил чашечку эспрессо и отнес ее в раковину.
— Поклянись, что никогда ее у меня не заберешь?! — вдруг резко окликнула она его. Лука вскинул на нее удивленный взгляд. Лена затравленно кусала губы, ее глаза снова были полны слез, а пальцы были сцеплены в кулаки, будто она готова была его избить, изорвать в клочья, исцарапать и уничтожить. — Поклянись! Иначе я собственноручно тебя убью! Найду возможность! — озвучила она то, что выражало все ее физическое состояние. Он даже пришел в замешательство. Наверное, до сих пор не осознавал до конца, какую боль ей причинил и какую ненависть вызвал тем самым. Лука облизал пересохшие губы.
— Я никогда не собирался этого делать, Лен… — несколько рассеянно произнес он. — Ева останется с тобой. Ты нужна ей больше. Только в свою очередь хочу попросить не разлучать нас с ней и не настраивать ее… — Договорить не успел.
— Уходи… — выпалила она, судорожно вобрала ртом воздух и тут же выдохнула. — Не могу больше…
Он не стал испытывать ее терпение, развернулся и вышел, от внутреннего напряжения и какой-то неконтролируемой обиды хлопнув дверью. Похоже, теперь он полное ничтожество в этом доме… Если не Лена, то ее родители обязательно когда-нибудь постепенно, медленно и неотвратимо, внесут свою лепту. Что ж, поделом ему. Слишком долго он не ценил никого и никем не дорожил. Слишком долго и правда вел себя, как последняя сволочь. А, может быть, он был слишком несовершенным для этой во всем совершенной добродетельной особы, и поэтому ему все осточертело? Сейчас ему больше не хотелось об этом думать.
***
После эфира Кристина вошла в гримерную, закрыла за собой дверь и рухнула в кресло. Она все еще чувствовала себя не в своей тарелке на этом месте. Не в ее привычке было так обращаться с людьми, даже если они того заслуживали или даже если это было прописано сценарием с их согласия. Иногда она в любом случае от него отходила, и тогда недовольства была масса. Девочки-гримеры и кое-кто из коллег тоже были здесь, готовились к следующей съемке другой передачи, но ей не хотелось никакого общения. Хотелось домой, расслабиться и отключиться…