— Довольный клиент — как бальзам на душу. Мне тоже приятно иметь с вами дело. К тому же в свете вашей взлетевшей карьеры мне скоро станет выгодно иметь такую знаменитую клиентку в плане пиара… — Филипп Иванович добродушно рассмеялся.
— Могу даже пригласить вас на наше шоу, — ответила ему с легкой иронией Кристина, прекрасно зная, что все эти дешевые телевизионные скандалы совершенно не соответствуют статусу серьезного служителя Фемиды.
— Если честно, в моем возрасте уже рискованно принимать участие в подобных мероприятиях, — подтвердил ее мысль он. — В суде я чувствую себя более уверенно. Уж не обижайтесь.
— Абсолютно согласна, что каждый должен быть на своем месте, — усмехнулась Кристина, ничуть не обидевшись.
Они распрощались как всегда на самых позитивных нотах, а уже вечером ей пришла повестка из полиции о явке к следователю для допроса в качестве обвиняемой. Тут же вспомнились угрозы Ларисы и это ее оскорбительное «воровка», брошенное в спину, когда огласили завещание. Вот теперь ей больше не казалось, что она способна справиться со всем самостоятельно, даже несмотря на наличие адвоката… Паника пожирала изнутри, и тело холодело от ужаса от перспективы оказаться за решеткой из-за каких-нибудь ложных обвинений. Тем не менее, отказаться от столь гостеприимного приглашения было нельзя, поэтому в назначенный день и час она явилась в указанное отделение полиции, вся на взводе, бледная и измученная бессонными ночами. «А кто сказал, что игра будет честной, лапочка?» — весьма кстати вспомнились слова Луки, к которому теперь без конца возвращались мысли.
Вся погруженная в собственные переживания, девушка стояла под усиливающимся снегопадом, ожидая адвоката у входа в полицию, когда к тротуару подкатила совершенно другая машина. Она почувствовала, как все силы разом покидают тело, позволяя снегу поглотить все тепло и оставить лишь щеки пылать на морозе. До каких пор она еще будет так реагировать на этого человека? Лука вышел из автомобиля, приблизился и остановился напротив, изучая ее с каким-то бесцеремонным любопытством, будто у него было полное право рассматривать ее как диковинный экземпляр в музее.
— Что ты здесь делаешь? — наконец пришла в себя она, нахмурилась, сунула руки в карманы и вздернула подбородок, с вызовом глядя в лицо красивому, холеному франту в дорогом бежевом зимнем пальто с меховым воротником в тон, на который красиво ложились снежинки, а потом улетали, сдутые колючим дыханием морозного вечера.
Его губы скривились в мягкой ухмылке, и взгляд потемнел.