После этой яростной тирады Кристина тоже не растерялась. Даже не слишком завелась или удивилась, и лишь с холодной головой и ледяным сердцем выдала в ответ то, что давно задумала.
— Лариса, даже не тешьте себя надеждой, что я на вас рассчитываю хотя бы в какой-то мере. Вы для меня никто и звать вас никак. Я терпела вас только в качестве супруги своего отца и ни разу ничем вас не обидела и ничего вам не должна. Теперь же возьму лишь то, что отец сам посчитал нужным мне оставить. Только и свою долю, если таковая имеется, я вам тоже дарить не собираюсь.
В трубке послышалось противное шипение. Видимо, нечто вроде злого фырканья или насмешки.
— Ах вот как ты заговорила! — тут же вскинулась мачеха, больше не сдерживаясь. — А какую святошу из себя вечно разыгрывала! Только в отличие от него, я прекрасно осведомлена, что ты из себя представляешь! И знаешь что? На этот раз держись подальше от моего сына и его семьи. Даже не пытайся впутывать в это Луку! Поняла? Поняла, я тебя спрашиваю?
А вот это уже было запретным приемом… Кристина многое могла стерпеть, потому что ожидала от Ларисы чего угодно, но именно эти слова на несколько секунд лишили ее дара речи. Сначала ей даже показалось, что она ослышалась. Слава богу, ей хватило выдержки, чтобы не переспрашивать. Тот факт, что у Луки, оказывается, была семья, вдруг заставил мир, буквально сегодня утром еще сияющий яркими красками, померкнуть… Семья… У него есть семья… Он женат… Тогда что это происходило между ними эти несколько дней?.. Эти откровенные разговоры, очень похожие на признания… Этот чертов бильярд, текила, роскошный отель, бассейн, концерт, божественный секс, от которого она стала, словно одержимая… Что значат эти чертовы цветы, записка и обещание пообедать сегодня вместе?! Руки гадко задрожали, горло сдавило до боли, будто вновь почувствовала на нем его пальцы, приказывающие подчиниться. «Нравится свой вкус?… — буквально услышала в голове дьявольский мужской голос. — Знаю, что нравится… Потому что ты развратная девочка… Да, Кристина? Тебе нравится, когда тебя грязно ебут… А грязно ебал тебя только я…»
Страшное осознание прокатилось волной боли и отвращения по всему телу. Он вновь ей воспользовался как девочкой для утех… Ему нравилось играть в эту пошлую и нечестную игру, вновь доказывать себе и ей, что она не может перед ним устоять, а он способен покорить ее, потому что неотразим во всем, потому что богат, потому что не брезгует пользоваться женскими слабостями, потому что знает, что она была к нему неравнодушна.