Марк – мой личный наркотик, к которому я привыкла за считанные дни. И уже не представляю, что мое утро будет начинаться по-другому: без любимого капучино и круассана с шоколадом, а еще страстного поцелуя от этого невыносимого и язвительного парня. Он проводит со мной каждую свободную минуту: забирает с работы, и мы просто гуляем до поздней ночи, или идем в кино, или еще куда-нибудь. Нам, по сути, и не важно, куда, главное, чтобы вдвоем.
А еще мы оба подогреваемся в нашем общем котле страсти: с того самого момента, как Марк в буквальном смысле забрал меня себе, мы так ни разу и не занялись любовью. Да, у нас были страстные поцелуи, объятия и даже очень интимные прикосновения, но так ни один и не решился переступить черту, словно бережет для какого-то особенного момента. А я совершенно не против продлить наш «конфетно-букетный период».
Меня беспокоило только одно: я не хотела, чтобы Марк тратил на меня родительские деньги. Потому что со стороны это выглядит, мягко говоря…неприлично. Я не слышала, чтобы Воскресенский где-то официально трудился, также не слышала, чтобы он где-то подрабатывал. А на мои осторожные вопросы либо тут же переводил тему, либо делал вид, что не расслышал. Я же предпочитала не лезть в дебри его души.
Отрываюсь от искового заявления, обратив внимание на пиликнувший телефон. Конечно же, это Марк.
«Украду тебя после работы. У меня для тебя сюрприз», – читаю сообщение и закатываю глаза. Вот опять.
«Мне приготовить парадно-выходные трусы?»
«Нет. Лучше, если ты будешь без них».
«Не получится», – отправляю с коварной улыбкой, добавив грустный смайлик. Ответ не заставляет себя ждать.
«Почему?!».
«Потому что я забыла, какой цвет нижнего белья тебе нравится, и, чтобы не разочаровывать, решила и вовсе не надевать» – в конце столь провокационного сообщения желтая рожица с нимбом на голове.
«Ты без трусиков?!»
«Не только»
Конечно же, я вру. Единственный раз, когда я решилась на подобный «подвиг» – экзамен зимой. Я не настолько сексуально раскрепощена и безбашенна, чтобы ходить без нижнего белья. Но мне нравится дразнить Марка, видеть пожар в его глазах и слышать хриплый возбужденный голос. А еще хочется снова ощутить его в себе. Настолько глубоко, насколько это возможно. До моего крика и его хриплого стона…