В ушах стоял непрекращающийся шум боя: стрельба многих сотен орудий и оружий, разрывов снарядов и мин, сыпавшихся на головы, а под ногами тянулось минное поле, которым фрицы огородили свои позиции. Перед глазами всё ползли наши танки, жестоко сцепляясь с противником в такой же несокрушимой бронированной мощи и такой ужасной в момент ее смерти. Живые факелы выбирались из люков подбитых танков, и обезумевшие человеческие крики обрывались при падении на измученную Русскую землю. Небо полыхало воздушным противостоянием, иногда помогая артиллерии навечно успокоить опасные для пехоты дзоты. Дзоты… Если бы не минометные обстрелы с нашей стороны и точные артудары, то… Лучше об этом не думать. Страшно…
Георгий закрыл глаза, стараясь и мыслью не касаться завтрашнего наступления.
– Почта!
Зычный голос вырвал Георгия из страшных дум. Он вскочил и рванул к прибывшей и такой долгожданной на фронте военно-полевой почте. Столпившиеся солдаты выкрикивали:
– Капустину что-нибудь есть?!
– А Валуйко? Валуйко, хоть маленькую весточку!
Письма с фронта бесценны. Они показывают войну изнутри. Именно из личных войн отдельного солдата формировалась война целого народа. Каждый солдат воевал ради своих родных. Боязнь за семью помогала преодолеть все ужасы сражений, а письма из дома наполняли силой и верой в победу!
Когда Георгий услышал свою фамилию, его лик осветлел.
– Что-то подозрительно широкая у тебя улыбка перед завтрашним боем, Гоша, – подошел к сидевшему в стороне ото всех бойцу, Василий.
Георгий обернулся на голос друга, с которым сдружился с первых дней в бригаде.
– Вась, у меня дочь родилась! – задыхаясь от счастья, выпалил Георгий.
Он был на фронте всего полгода. Когда уходил, не знал, дождется радостного известия или ляжет на поле боя, так и не получив его.
– Поздравляю! – радостно сжал руку, а после, и самого молодого отца, Василий.
– Раздавишь, чертяка! – продолжал широко улыбаться Георгий.
– Эй! Вы слышали?! У Зубарева дочь родилась! – прогорланил Василий.
Походная палатка взорвалась криками радости за брата по оружию, отодвигая на задний план напряжение перед утренним наступлением.
Капитан Скворцов был строгим командиром, но услышанные возгласы радости ему были знакомы. Сегодня пятеро его бойцов получили письма из дома. Ротный вошел в палатку. Дневальный выкрикнул: «Смирно!»
– «Вольно»! – отмахнулся командир роты.
Гомон сразу утих, и бойцы встали по стойке «смирно», хотя дневальный продублировал команду «вольно».
– Что за балаган перед утренним наступлением? – хмурясь, спросил Скворцов.