Минута, две, а может три? А может и вовсе несколько секунд! Зачем он пришел ко мне?! Почему молчит?!
Чуть склонив голову набок, он улыбнулся непринужденно, а в глазах что-то блеснуло. Что-то знакомое. Она машинально подскочила со стула и попятилась назад, обходя вокруг стола.
Пусть между нами будет мебель. Так безопаснее…
Но отчего-то тот моментально усмехнулся так, словно ему удалось прочесть её мысли.
–Иди сюда, – мягко, но требовательно попросил он.
Ника всматривалась в его лицо, пытаясь понять, что замышляет этот парень, но очень быстро поняла, что это бесполезно.
–Нет
–Иди сюда.
Снова этот приказной тон.
–Нет!
Он внезапно недовольно прищурился, а затем, цокнув языком, устало закатил глаза.
–Вероника, прекрати бояться! Я тебе не обижу…
Ника удивленно подняла брови. Это прозвучало мягче, чем она ожидала, почти ласково.
–Я не боюсь, я просто…
Не успела она договорить, как он в два счета подлетел к ней, обхватывая руками за талию, и усадив на тот же стол, за которым она так старательно пряталась.
С громким грохотом на пол посыпались учебники и другие школьные принадлежности. Её глаза широко распахнулись, испуганно ожидая подвоха, а руки сомкнулись поверх его запястий.
–Что ты делаешь?! – испуганно завопила она, но тут же весь её страх и возмущение растворились в тот момент, когда он, наклонившись, прижался к ней и поцеловал. И снова этот неминуемый жар накрыл её тело. Сгорая в его руках под натиском губ, она понимала, что больше не может сопративляться и теперь тонет в глубине собственных чувств.
Его губы были такие требовательные, но в то же время мягкие. Ей вдруг показалось, что этот поцелуй такой настоящий, такой правильный, что по-другому и быть не может, что по-другому и быть не должно.
Руки обмякли и отпустили его запястья, а вместо этого она обвила их вокруг его шеи, крепче прижимая к себе. Так, чтобы дать понять, что она не готова сейчас отпустить его, что не хочет прерывать поцелуй, прекращать этот томительный и в то же время сладостный миг.
Она судорожно вздохнула, когда он неожиданно легонько прикусил её за губу и потянул на себя. Затем снова со всей силы вжался губами, доводя до легкой дрожи.
Она слегка приоткрыла рот, позволяя ему поцеловать себя глубже, и уже в следующее мгновение робко ответила на его жаркий поцелуй. А он, поддавшись искушению, наклонил к ней голову ниже, прижал её к себе обеими руками крепче, делая поцелуй глубже, горячее, так, словно в нём тоже что-то сломалось, и он тоже тонет. Тонет, как и она.
Совершенно неожиданно она ощутила, что на вкус его поцелуй сладкий, даже немного приторный, как мёд, и оттого она ни как не могла им насытиться. С каждым следующим мгновением она чувствовала, как градус растёт, превращая их двоих в окончательных безумцев, одержимых друг другом. Но, несмотря на это, Ника чувствовала нечеловеческое удовлетворение. Словно, наконец, её жажду ту, что мучила её на протяжении последнего месяца, утолили, и теперь она прижималась к нему всем телом ближе, лишь бы только заглушить эту странную потребность. Потребность быть с ним, чувствовать его, ощущать его прикосновения.