Ника вздрогнула, когда ладонь Ромы коснулась её запястья.
–Эй, – чуть слышно, обеспокоено прошептал он,– Не обращай внимания на слова этих придурков. Мы найдем Олю, обещаю!
Странно, но это была единственная фраза, которую Ника запомнила за всё время урока, а может даже, за весь день.
***
Следующие два дня Ника жила как в тумане. Процессы работы головного мозга пришли в норму сразу после того, как девушка приняла душ, но внутреннее ощущение пустоты никуда не делось. Эти два дня Ника ложилась спать, не сводя глаз с пустой заправленной кровати, и просыпалась, возвращаясь взглядом к ней же. Сидя в столовой, она ловила взглядом учителей, их обеспокоенные глаза, и пыталась прислушаться к их постоянным перешептываниям. Прямо дежавю какое-то!
Теперь я понимаю, как чувствовала себя Олеся. Хотя лучше бы мне этого не знать…
Оля не была для Ники самой близкой подругой, но за последний год они действительно сдружились. Оля – наивный, добрый, открытый человек. Она не заслуживала такого.
Да, господи, никто не заслуживал!
Если хотя бы на секундочку представить, что её правда похитили, что она, как и другие девочки больше не вернётся… Блин, нет! Всё естество Ники противилось даже думать об этом. От одной только мысли об этом она чувствовала его. Страх. Он уже дышал ей в затылок. И глаза у него были черными, как у самой смерти.
Нике хотелось забиться в угол, поджать под себя ноги, закрыть ладонями уши и кричать, просто кричать от боли, которой с каждым днём становилось всё больше.
Почему мне кажется, что во всём этом есть моя вина?!
Но она держалась, и верила. Верила и держалась! Ей больше ничего не оставалось.
Почему учителя молчат?! Почему никто ничего не говорит!? Это глупо! Человек пропал!
Они молчали. Никто из учителей ничего не говорил. Но единственное, что Ника поняла, они осмотрели всю школу, каждый угол, обыскали их комнату, но на этом всё. Все вещи девушки на месте, словно она никуда не девалась, а самой Оли нет. И никто ничего не видел!
На третий день этого безумия в класс прямо во время урока вошла заведующая, за ней завхоз и сам директор. Все в классе встали, и Степан Львович жестом показал, что можно присесть. Воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на учителей и ждали речи. И, наверное, каждый при этом готовился услышать не самые приятные новости, потому что на каменных лицах вошедших не было ничего утешительного.
Ника нервно сглотнула, снова ощущая этот болезненный укол прямо в сердце. Директор сделал шаг вперед, обводя глазами класс. Слегка прищурившись, поджав губы, сцепив руки за спиной.