– Сама не поняла. Все так быстро произошло. Я возвращалась домой. Меня позвали по имени, и я обернулась. Сказали в машину садиться, – от страшных воспоминаний на душе снова становится неприятно и темно. Противно.
– Дальше, – его взгляд отрешён, мужчина смотрит прямо перед собой, аккуратно подносит к губам горячую кружку. Отпивает.
– Я не помню, как оказалась в машине. Помню, что кричала, но он мне рукой рот закрыл, уже было темно. Никто не поспешил на помощь.
– Испугалась?
– Очень, – от неприятных, липких воспоминаний мороз по коже. Снова и снова. Так странно обсуждать это с Беркутом. Если он захочет, он ведь и не посмотрит на мое сопротивление. – Я даже хотела прямо на ходу выпрыгнуть из машины, но дверь оказалась заблокирована.
– Тебя ведь никто не тронул, да?
Я вспоминаю состояние обречённости, когда костлявая мужская рука противно накрыла мое колено и двинулась выше, до самого бедра. И горячее отвратительное дыхание опалило кожу за ухом. От страшных картин на глаза снова выступили слезы, и я опустила взгляд.
– Нет, – выдавливаю из себя еле слышно. Стараясь не вспоминать тошнотворные позывы и отстраниться от чувства гадливости, вызванного отвратительным прикосновением.
И тут чувствую, как жесткие пальцы твёрдо приподнимают мой подбородок. Приходится задрать голову, потому что Беркут подошёл вплотную и резко отчеканил:
– Спрашиваю. Они тебя не трогали, правда?
Я словно язык проглотила. Неужели он ждёт, что я признаюсь, даже если бы что-то и было? Дыхание учащается. Он стоит так близко, что мне бы отодвинуться на безопасное расстояние, оттолкнуть, а не стоять вот так… рядом с ним… Голова отказывается соображать. А в памяти против воли всплывает изображение свободной, дикой, беспощадной птицы на широкой, мощной мужской груди. Его подозрительный взгляд заставляет щеки вспыхнуть. Беркут все ещё ждёт ответа.
– Нет. Он только предложил…
Собственный шёпот бьет по раскалённым нервам, из глаз снова катятся слезы.
– Что именно?
– С ним сначала.
– Ммм, – мужчина недовольно поджал губы. И вдруг, едва заметно коснувшись моей щеки, стёр соленую каплю. – Он просто неправильно все понял. Выброси это из головы.
Внутренне я сжимаюсь в комочек. А Беркут нравоучительно продолжает:
– И в следующий раз будь более осмотрительна, – он заглядывает в мои глаза, а у меня внутри все переворачивается – будто душу сверлит. – И не волнуйся. При мне никто тебя не обидит.
– Отпустите. Зачем я вам?
– Мне незачем. Но раз уж произошло небольшое недоразумение, тебе просто придётся немного потерпеть. Недельку здесь побудешь. Объяснять не обязан.