– А если толпа вдруг бросится на меня? Скажи, что ты сделаешь? У тебя всего сто бойцов!
– Толпа – не взбесившаяся собака, чтобы бросаться без повода на кого попало. Но если даже что-то случится, я и один, без всяких бойцов разгоню толпу! Мы встаём на якорь в гавани Феодосия.
Пристально поглядев на военачальника, возвышавшегося над ним горой, Калокир дал знак своим слугам – точнее, слугам магистра, собирать вещи. Их у него оказалось совсем немного.
Хозяин одного из самых больших кораблей, стоявших у пристани, знал Патрикия Алексея и не посмел отклонить его предложение быстро сгинуть ко всем чертям. Как он ни спешил, отход корабля занял полчаса, и примерно столько же Алексей потратил на то, чтобы подвести «Константин Великий» к причалу. Матросы бросили якорь, и его цепь, натянувшись, остановила корабль перед краем пристани. После этого Алексей опять собрал воинов на корме, чтоб дать им какое-то указание. На краю причала молниеносно скопилась толпа зевак. Как было не обсудить, что бы могло значить прибытие столь большого военного корабля с отрядом схолариев? Точки зрения разделились, и дело чуть не дошло до драки. Сверкнули два-три ножа, которые, к счастью, не были пущены в ход. Один из матросов, приземистый черноглазый индус с длинными усищами, закрепил на носу корабля канат, другой конец коего перекинул на берег, крикнув:
– Эй, кто умеет узлы вязать?
В толпе отыскался бывший моряк. Натянув канат, он хитрым узлом привязал корабль к кольцу, ввинченному в пристань. Матросы выдвинули на берег лёгкие сходни.
– Где были-то? – поинтересовался бывший моряк у индуса. Тот закрутил усы и гордо ответил:
– В Таврике!
– Ну, и как дела там? Что говорит сын градоначальника?
Индус сплюнул и заговорщицки огляделся.
– Да плохо всё! Ждут гостей. Сам знаешь, каких! Мы ведь были с тайным поручением к …
– Ах ты, собака! – взревел над ухом индуса вдруг появившийся у него за спиной Алексей Диоген, – ещё одно слово – и я отрежу твой поганый язык, а всё остальное отдам Игнатию Нарфику! Пошёл прочь!
Получив пинка, болтун отлетел. Схоларии во главе с патрикием устремились по шатким сходням на берег. Разгневанный Алексей Диоген – в доспехах, в шлеме с забралом, с мечом в руке способен был разогнать не то что толпу людей, а стадо слонов.
– Любой, кто не уберётся с дороги, будет убит! – прокричал он так, что гавань и торжища, простиравшиеся за нею, на один миг погрузились в полную тишину, десятками тысяч глаз с ужасом воззрившись на исполина. А в следующий миг все – покупатели, продавцы, зеваки, бросились врассыпную, давя друг друга и сокрушая всё на своём пути. То, что умудрялось устоять, с грохотом сшибал ударом ноги патрикий. По рынку сплошной лавиной катились арбузы, дыни, персики, груши, финики. Более дорогим торговали ближе к воротам. Там Алексей не намеревался расчищать место, хотя и мог бы. Но, тем не менее, все, кто был в тех рядах, также сочли нужным ретироваться. Рыночные таверны и кабаки мгновенно наполнились теми из них, кто уже привык к подобного рода мероприятиям, весьма частым во времена Никифора Фоки. Гости столицы, которым всё это было ещё в новинку, всего лишь отошли в сторону, удивляясь и негодуя. Они ещё не научились радоваться тому, что им вот так просто, средь бела дня, оставляют жизнь, даже не взимая за это никакой платы.