- Скажите, пожалуйста, Николай Павлович,- спросил Митрохин,- а почему здесь нет надписей по-инкски? Здорово было бы, а?
Инковед усмехнулся:
- Этот вопрос...-И Борис испугался, что опять ляпнул нечто безграмотное.-Видите ли, Борис Сергеевич,- тем не менее благосклонно пояснил ученый,-это действительно вопрос вопросов. Еще недавно считалось, что, в отличие от американских индейцев (Митрохин поежился), андские индейцы письменности не знали. (Митрохин кивнул, сообразив, кто такие "месоиндейцы",) Но,-торжественно поднял палец гид,-теперь этот взгляд оспаривается, и, смею вас уверить, не без оснований! Нет,-затряс он головой,-письменных источников, подобных "кодексам" ацтеков, в Южной Америке не найдено, и узелковые записи-"кипу", согласитесь, тоже не письменность. Но еще хронист де Гамба утверждал, что в Куско существовал архив инков, где хранились куски материи, на которых были вытканы,-ученый голосом подчеркнул это слово,-вытканы важнейшие события истории страны. А да Гамба-корректнейший исследователь. А знаменитые "бобы" археолога Ойле? "Бобы", испещренные какими-то знаками. Вполне возможно, что это-пиктографическое письмо. Но все это, Борис Сергеевич, до сих пор-династическая тайна инков. Ах, если бы мы имели дело с иероглифическими комплексами, как Кнорозов! Впрочем,-спохватился Пласкеев,-вам, наверно, все это... Одним словом, "по-инкски", как вы говорите, писать мы не можем.
Митрохин все еще неотрывно разглядывал барельеф.
V него вдруг дернулась бровь, и он бессознательным жестом пригладил ее пальцем. Линия симметрии...
- Николай Павлович,-обернулся он к ученому,- нельзя ли взглянуть на чертеж?
- На чертеж? - изумился тот.
- На графическую копию,- поправился Борис, шагнув к стенду.
- Ах вот вы о чем,- пожал плечами Пласкеев,- пожалуйста... А собственно, с какой стати... Что вы делаете! - закричал он возмущенно, видя, как Митрохин, повернув лист оборотной стороной, вдруг сложил его пополам по длине и провел ладонью по сгибу.- Ну, знаете ли!..
Митрохин развернул изображение Инти и, аккуратно изогнув половинки, свел жезлы вплотную. Узоры соединились. Теперь они были замкнуты с обоих боков, превратившись в странные, асимметричные фигуры. Одна фигура напоминала клубок змей, другая походила на стилизованного льва, третья-на сплющенное окно с рамкой, поставленное на платформу с колесами. А еще одна была кругом с крестом в центре, и еще одна, и еще... Штук двадцать фигур, расположенных вертикально одна под другой, причем некоторые, как показалось Митрохину, повторялись. Он вопросительно глянул на Пласкеева, который давно уже перестал возмущаться, молчком уставившись на рисунок. Инковед вдруг резко вырвал лист из Борисовых рук, поднес его к глазам. Руки его дрожали, и он вдруг всхлипнул от возбуждения.