— Когда только успел? — улыбнулась я и вошла в кухню.
Там же вымыла руки и села за стол, ждать возвращения мамы.
Федя суетливо включил чайник, к слову, электрический. Затем нарезал хлеб и достал из холодильника сыр, масло и колбасу, принявшись сооружать бутерброды.
— И как академия? — спросил он, орудуя ножом. — Понравилось там?
— Даже не знаю. Первый день какой-то неоднозначный, — призналась Феде. — Да и побыла я там всего ничего. Успела общежитие увидеть, парк и столовую, — о стычке со студентом Грозой решила не рассказывать.
— О, столовая, — улыбнулся домовой. — Первое дело для студента.
— Ну я вроде туда не отъедаться собираюсь, а учиться.
Федор рассмеялся.
— Голодный студент — плохой студент, — заявил он, подтолкнув в мою сторону бутерброды.
— Да. И что я там буду делать без тебя? — пошутила я, на что Федор Осипович уставился на меня своими немаленькими глазами, став как никогда похожим на свою ипостась — филина.
— Почему же это без меня? Со мной. Куда ты, туда и я. Это удел всех домовых.
Я даже хмыкнула.
В прихожей щелкнула, открываясь, дверь. Мама пришла, не иначе.
— Я думала, вы только в доме жить можете, ну или, на крайний случай, в квартире, — сказала и было пошла к маме помочь с сумками, но домовой опередил. Шмыгнул, только его и видели, а спустя миг раздался голос мамы.
— Надо же, этот твой куратор выполнил свое обещание! Ты дома в срок.
Она вошла в кухню следом за Федей, тащившим два бумажных пакета, полных продуктов. Сам поставил покупки на стол и принялся деловито вынимать все, что находилось внутри. А затем проворно сортировать продукты в холодильник, причем почти не глядя, словно век жил с нами.
Мама вымыла руки и присела на стул, следя за действиями домового.
— Ох, и что же это ты, Федор, раньше не жил с нами? — пошутила она.
Домовой деловито обернулся и улыбнулся маме.
— Жаль, что такого помощника теряю, — посетовала она, а я, услышав ее фразу, изогнула вопросительно бровь.
— Ну, а теперь, дочка, рассказывай, где была, что видела, — велела мама. — Мне жуть как любопытно!
— Сейчас чайку организую с пряничками и поговорите, — вставил свое слово Федор. — За чайком оно веселее, — со знанием дела, заявил он.
Мы отказываться не стали. И спустя несколько минут я уже рассказывала маме о том, что видела и что слышала в другом, как мне казалось, мире, пропустив разве что неприятный инцидент с Грозой. Говорила, и диву давалась, потому как самой все сейчас казалось выдумкой или сказочным сном, приснившимся днем. И лишь присутствие рядом суетливого Федора, доказывало, что я не спала. И все произошло очень даже наяву.