Мать суетилась около меня все утро, выбирала, что мне надеть. Гардероб, впрочем, у меня был довольно скудный, поэтому она вытаскивала на свет божий свои платья. Все яркое, пестрое, хотя сегодня нам обеим нужны сдержанные туалеты.
— Мам, я это не надену. Слишком… открытое, — возмутилась я при виде платья с откровенным декольте.
— Больше черного нет.
— Ну и ладно. У меня есть темно-синее платье…
— То старье, в котором ты выглядишь как воспитанница монастыря? — скривилась мать.
Я вздохнула.
— Мам, это похороны.
— Но на тебя будут все смотреть!
— И пусть смотрят. В нарядном платье на похоронах человека, который оставил все свое состояние мне, я буду смотреться слишком вопиюще и нагло, не находишь?.
Убирая платья в шкаф, она с готовностью закивала головой.
— Ох, ты права, доченька. Еще подумают, что ты празднуешь, — захихикала она.
Мне лишь оставалось неверяще коситься на нее. С ума сойти.
И вот, надев приглушенное синее платье и сверху разбавив это черной шалью, я отправилась вместе с матерью на прощальную церемонию в церковь. На черном «Роллс-Ройсе» нас отвез туда личный водитель.
Когда экономка спрашивала меня, что приготовить на обед, я удивленно на нее уставилась. Было непривычно, что об этом спрашивают меня. Ведь я теперь хозяйка всего этого. Мать-то и дело командовала на кухне, но слуги все уточняли у меня.
От всего этого мне было не по себе, я растерянно кивала головой, соглашаясь с меню на ближайшие дни. Лучше бы они все и дальше отдыхали на выходных. И почему их так много?
Особняк Торнхиллов, конечно, огромный, но количество прислуги все равно зашкаливает. Впрочем, кажется, и сам мистер Торнхилл уставал от чужих людей в доме — на выходные он неизменно отпускал всех разом. Особняк погружался в тишину…
И если меня навалившаяся ответственность пугала, то мать ходила вечно раздраженная и недовольная. Тем, что у руля, грубо говоря, оказалась не она.
— Согласовывай все со мной, — настаивала она. — Обдурят тебя. Ничего не подписывай.
У нее разыгралась целая паранойя на тему того, что под шумок слуги будут подсовывать мне чеки на подпись. Я старалась все это игнорировать и не забивать себе голову беспочвенными домыслами матери.
У церкви было много машин. Люди выходили и спешили раскрыть зонты. В такую непогоду на улице никто не задерживался, быстро заходили внутрь. Но на въезжающий на территорию католической церкви «Роллс-Ройс» все обернулись.
Было чертовски не по себе.
Запахнувшись сильнее в свой плащ, я нехотя вылезла вслед за матерью. Будь моя воля, не вышла бы из дому. Ведь все будут смотреть…