То же самое происходило и с игрушками, и с книгами.
Едва хозяин дома стал ругать ее, как миссис Торнхилл встала на ее защиту.
— С ума сошел! Какую-то оборванку ставишь выше своей дочери! Это немыслимо! — воскликнула она.
— Но Лора, ее поступок крайне отвратительный! — возмутился глава семейства.
— Да что ты? Просто она протестует, это выражение ее эмоций. Не всем нравится, что ты тащишь в дом кого попало, знаешь ли!
— Лора!
— Дэвид!
Пока они ругались, Грэйс довольно улыбалась, глядя на меня из-за спины своей матери.
Иногда случалось, что ребята были вынуждены принять меня в свою компанию. Обычно это происходило, когда в доме Торнхиллов был праздник. Тогда к ним съезжались все семейства со своими детьми.
— Возьмите Диану с собой, нечего ей в бунгало прятаться, — беспрекословным тоном заявлял мистер Торнхилл, и его дети не смели ему отказать.
Так вскоре я познакомилась и с Эмили Эванс, которая потом тоже переедет в Англию вслед за своим любимым, устроив своим предкам настоящий скандал.
В один из таких праздников, вечером на Рождество, мы сидели с ребятами в патио у бассейна. В тропиках праздник не ощущался совсем, даже искусственная наряженная елка не вызывала никаких чувств. Алекс, к тому же, сказал, что этот праздник мы с матерью должны праздновать в другую дату. Что мы ортодоксальные христиане, для нас Рождество наступает седьмого января.
К религии и, тем более, к разнице в ней я относилась равнодушно. Никак. Никто меня с детства ничему не учил, и ничего в мою голову не вкладывал.
Я вообще многому училась у окружающих людей, а не у родной матери. Как она получила эту работу, так ей совсем стало не до меня. Но мне многое втолковывал мистер Торнхилл, Алекс (потом, когда мы уже немного подружились) и некоторые из прислуги в доме. Например, я могла часами доставать садовника Диего, расспрашивая о чем-нибудь. Старый кубинец был, не сказать, что шибко умным, но часто говорил мне мудрые вещи, которые я пыталась запомнить.
Так однажды он сказал мне интересную фразу. Все люди — разные, и право отличаться от других надо отстаивать до конца, не заботясь о последствиях.
Ах, как жаль, что тогда я протестовала этому. Я хотела быть как все. Как они.
Я росла жутко завистливой девчонкой. И меня саму это угнетало.
«До чего ж сегодня у Грэйс чудесное платье. Мне бы оно тоже пошло».
«А у Эмили невероятная сумочка. Жаль, у меня такой нет».
«Как красиво блестят при свете уличных лампочек рыжие волосы Стэффи».
«Может быть, этот купальник станет ей мал и она мне его отдаст?»
И так далее, и тому подобное.