Впрочем, всю эту мишуру я быстро выбросил из головы. На утро позвонил отец и напомнил о удачно позабытой встрече по поводу бизнеса Тиндэйлов. Попытался отвертеться, но не вышло. Настроение пропало на весь день. И лишь пара слов Дэвида о том, что новенькая прекрасно справляется, скрасили тягостное ожидание неизбежного. Папа пожаловал лично, едва пропикало семь вечера. Начал, как и всегда, без предисловий, развалившись в кресле перед моим рабочим столом и закуривая.
— Расскажи, сынок… Во что ты решил ввязаться?
— О чем ты? Я просто делаю свое дело.
— Какое дело? Не помню, чтобы поручал тебе связываться с сомнительными проектами.
— Если ты о покупке долей Тиндэйлов, то объяснись. Не вижу в этой сделке ничего особенного. На их месте могла оказаться любая другая компания.
— Вот именно. Но другие тебя почему-то не заинтересовали.
— Тут все просто. Они сами обратились ко мне.
— Да. А почему именно к тебе?
— Почему бы и нет? — пожал плечами, не понимая, куда ведет отец.
— Потому. Потому что это уже не бизнес. Соседи, приятели, поклонник дочери.
— Возможно, они так думали изначально, но теперь нет, ведь мы до сих пор не можем договориться.
— Но и на твоих условиях они не подписывают документы. Так?
— Так, — вынужден был сознаться.
— Вы встречались недавно. Снова не договорились?
— Как-то не вышло разговора…
— Если пялиться на стриптизерш, обычно так и бывает…
Отец снова «присматривает» за мной. Не то чтобы я в шоке, но очень неприятно. Думал, он, наконец, доверяет.
— Да, это они тебя пригласили, — не дал и рта открыть. — Может, начнешь задавать себе вопросы, почему так много «они» в этой ситуации?
— Потому что им нужна эта сделка.
— А тебе? Тебе она точно нужна?
— Конечно. Это сделает компанию сильнее.
— Алекс, Тиндэйлы потеряли очень многое. Кроме желания жить на широкую ногу. Они пойдут на что угодно, лишь бы вернуть прежний уровень жизни. Вернуть быстро, без особой огласки и стараний. Я не буду вдаваться в причины произошедшего, хотя они и говорят о низких деловых качествах этих бизнесменов. Но хватит закрывать глаза на очевидное — тебя пытаются использовать. И сделают это, если ты позволишь.
— Этого не случится. Либо мы договоримся на моих условиях, либо пусть ищут другого партнера.
— Очень надеюсь на твое благоразумие. Начать рекомендую с увольнения Оливии.
Отец вопросительно приподнял брови и уставился на меня, не мигая.
— С чего тебе пришло в голову лезть в кадровые вопросы? Или мы не договорились, что в этом офисе я принимаю решения единолично?
Прозвучало грубо, незрело и обиженно. Но этим обычно и заканчивается наше общение с отцом.