Около года назад
Оливия
Утро обещало быть чудесным! Конец лета, совсем немного до того момента, как я уеду в университет. Еще на втором курсе решила, что буду поступать в магистратуру, и поступила. Очень скоро я вернусь к книгам, конспектам и веселой студенческой жизни. По родным хоть и скучаю, но атмосфера дома просто невыносимая с тех пор, как мама заболела. Мы не живем, а ходим на цыпочках, будто она в коме или инвалид. А мама тем временем большую часть года проводит в клинике неврозов, а в остальное время живет как обычно. Кто не знает, никогда и не догадается, что в нашей семье что-то не так.
Думать не хочу обо всем этом… Неудивительно, что мама сломалась в какой-то момент. Мой отец — жесткий делец без принципов, и старший брат весь в него. Пока мы были маленькие, мама как-то держалась, погрузившись в наши детские дела. Но в старшей школе Марк абсолютно вышел из-под контроля с молчаливого согласия отца. И это добило маму. Она поняла, что ее любимый сыночек вырос в тирана и негодяя.
Впрочем, неважно. Скоро я уеду. А после выпуска постараюсь устроиться работать подальше отсюда. Маме предложу переехать ко мне, но вряд ли она пойдет на это. Она никогда не перечит отцу, а он не собирается отпускать от себя безответную жену-ширму.
К завтраку я спустилась с широкой улыбкой на губах. Все же на общение с семьей осталось совсем мало времени.
— Доброе утро, — поприветствовала всех радостно.
Ответом мне стали скупые мужские кивки и нежная, блеклая улыбка мамы. Я не успела допить кофе, как заговорил отец.
— Оливия, я разговаривал с твоим деканом. Он с пониманием отнесся к моей просьбе. Можешь не переживать, что результаты твоих экзаменов не засчитают, когда ты сможешь вернуться к учебе.
Я замерла, как кролик перед удавом. Категорически не понимаю, о чем он. Мама и брат молча разглядывают свои тарелки. Мама, как и всегда, не в курсе и не вмешается. А вот Марк наверняка уже знает в чем дело.
— Папа, я не понимаю. Я послезавтра уезжаю на учебу. Что происходит?
— Не уезжаешь. Послезавтра ты пойдёшь на собеседование в крупную компанию и сделаешь все, чтобы тебя взяли на эту работу.
— Я все еще не понимаю…
Я так растерялась, что не знала, что еще стоит сказать, спросить, возразить.
— Хорошо, — раздражённо проговорил отец. — У семейного бизнеса серьёзные проблемы. Очень серьёзные. Я уже взял подработку, Марк нашел работу. И тебе тоже придётся. Больничные и прочие счета надо как-то оплачивать. Доучиться сможешь потом.
Медленно обдумываю услышанное, протест поднимается внутри, но выхода я ему не дам. Отец оплачивал мое образование четыре года, и если теперь ему нужна помощь, не имею морального права отказать. Тем более речь, скорее всего, идет о том, что мне нужно начать содержать хотя бы себя.