В девять вечера Котенок начинает зевать, кажется, на сегодня ей материнского внимания достаточно. Мы быстро принимаем ванну, и я укладываю свое солнышко спать. Моя маленькая принцесса сегодня засыпает без сказки, мама ее все-таки умотала, а я думаю о том, что завтра мне снова придется оторваться о дочери и провести весь день без нее.
Это тяжело.
В десятом часу, уставшая и обессиленная, я желаю матери спокойной ночи и иду спать. Уже укладываюсь в постель, когда экран мобильника, лежащего на тумбе, загорается и телефон вибрирует, оповещая о пришедшем сообщении.
«Ну так что, куда пойдем?» — гласит сообщение на экране, и я даже не сомневаюсь, кто является отправителем.
Остальное завтра
Егор
— Совсем тронулся? — Белый смотрит на меня с откровенным непониманием во взгляде. — Клык, это уже не смешно.
— Что не так? Я всего лишь купил кофе, — отмахиваюсь от друга, как от назойливой мухи, которую он мне так сильно напоминает вот уже несколько дней.
— Для нее! — рявкает он.
Естественно для нее, сам-то я кофе не пью, не фанат. Вот зеленый чай — это да, это я люблю. А вот Александровна любит кофе. Крепкий, но с молоком и сахаром. Я наблюдательный, очень, и слух у меня отличный, а в буфете с утра народу не много бывает, вот я однажды заскочил случайно, Александровна как раз брала кофе.
— И че? Она наш классный руководитель, мы должны ее радовать, иногда.
— То есть ты хочешь сказать, что мы делаем целый круг, через весь город, чтобы ты взял чертов кофе в лучшей кофейне города, чтобы просто порадовать классного руководителя?
— Вот че ты такой душный, а? Ты мне друг или кто?
— Ой дебил, — тянет он, а я с ним в общем-то согласен.
Но не могу я просто больше смотреть, как она пьет эту дрянь из буфета. Ну ладно, не то чтобы совсем дрянь, но все же. Раз уж пьет кофе — пусть пьет нормальный!
— И я не просил тебя тащиться со мной, — напоминаю Белову, что он сам решил, так что нефиг теперь жаловаться.
В школу мы приходим за несколько минут до прихода Александровны, заваливаемся в класс, где быстро оставляем вещи в шкафу, и я ставлю на стол большой стаканчик с кофе, под ним оставляю записку.
Знаю, что ее это смутит и уже представляю, как розовеют пухленькие щечки, как вспыхивают бешенством ее нереальные просто глаза. Это, черт возьми, стоит того, чтобы просыпаться на сорок минут раньше и ехать за кофе, для нее.
На этой неделе я видел ее всего несколько раз — на уроках, и пару раз в коридоре, воркующей с Семенычем. Надо ли говорить, что желание разукрасить довольную рожу информатика стало моей навязчивой идеей?