Глава 19 (69) — Ограниченное время
Зрение Райана затуманилось. Было тяжело сфокусировать взгляд, а на краю зрения таилась тьма. Курьер не чувствовал ног, а его тело, лишившееся сил, было холодным.
Вероятно, причина в потери крови либо травмах, которые он получил в ходе битвы с Плутон. Или, возможно, это дело рук Эжен-Анри, который телепортировался прямо перед Райаном. Кот беззвучно смотрел на пойманного в ловушку Генома, словно проводник в подземный мир.
— Фортуна!
На вершине водопада Атомный кот в ужасе держал свою сестру, из чьей груди вытекала кровь. Труп Плутон с дырой во лбу упал с водопада. Река потащила младшего босса вниз по течению к её последнему пристанищу; её проклятие было отменено, и лес вернулся в нормальное состояние, но за это пришлось заплатить.
Фортуна сделала удачный выстрел… но даже удача не смогла обмануть смерть.
— Фортуна! — крикнул Феликс, пытаясь прикрыть рану сестры рукой и не дать ей истечь кровью. Райан достаточно хорошо соображал в медицине, чтобы понимать, что это бесполезно. Будь у него инструменты и силы, он мог бы её спасти.
Он всё ещё может её спасти. Он спасёт их всех в следующий раз.
В конце концов, только Райан был проклят бессмертием. Только он мог нести это бремя.
Постепенно теряя сознание, Райан заметил металлическую тень, движущуюся вверх по течению. Русалка в силовой броне пересекала реку, чтобы спасти его.
— Рири! — крикнула в ужасе Лен, бросаясь к нему и без промедления отбрасывая прижавшие его обломки. — Я здесь! Я здесь!
Лен…
Всегда рядом, чтобы спасти его, когда всё потеряно.
— Я должен идти.
На мгновение курьеру показалось, что он заговорил вслух, но он осознал, откуда исходит бестелесный голос.
Что-то говорило через Эжен-Анри, используя собственный голос Райана.
— Остальное, — кот посмотрел в глаза курьеру, его кошачий взгляд сиял фиолетовым и мудростью звёзд, — зависит от тебя.
Вспышка фиолетового света охватила Райана, и он потерял сознание.
* * *
Когда Райан открыл глаза, вовсю играл «Интернационал»[1].
Потолок был малиново-красным, и перед ним висели портреты Маркса и Энгельса. Капельница вливала в его правую руку анестетик, а рядом с ней стояло инвалидное кресло в стимпанковском стиле из кожи и олова.
Чёрт возьми, он снова очнулся в секретной советской лаборатории? Одного раза ему было достаточно!