Дом сестер Адорейн располагался на окраине городка, в низинке, в стороне от обустроенного центра, зато в довольно уютном районе, на небольшой улочке, застроенной домиками с черепичными крышами весёлых терракотовых, желтых и красных оттенков. Летом улочка утопала в зелени и цветах, и на участке перед своим жилищем Элге тоже выращивала несколько видов цветов на аккуратных клумбах. Только вот сейчас ей всё ещё не до растений.
Элге открыла калитку и вошла в садик, посмотрела на дом — в комнатах на первом этаже, где располагается маленькая кухня и гостиная, горел свет. Едва она взялась за ручку входной двери, та распахнулась, едва не стукнув её по лбу, и выпустила Виррис — в уличной одежде и тёплом палантине на плечах.
— Элге! Хвала Небу, живая, нашлась! Где ты была?!
Элге молча обняла старшую сестру и разревелась.
На эмоциях, не справившись с нервами, рассказала Виррис всё. Почти всё. О Мадвике и своих мечтах. О своем безрассудном походе к отвратительному магу, о котором все шепчутся, что он исполняет любое желание. И…
— Он не всесилен, этот колдун! Он отказался помочь мне, потому что у меня нет ничего, чем я могла бы заплатить за услугу.
Виррис с неподдельным сочувствием глядела на нее, гладила по волосам.
Мадвик, сын финансиста Тивиса Форриля, входящего в Большой королевский совет, был бы блестящей партией. Знатного происхождения, принят в высших кругах, богат, безупречного воспитания и кристальной репутации. Им обеим повезло бы, женись он на Элге. Это же совсем другой уровень, это возвращение к прежней жизни. Элге могла бы не вкалывать на своих грядках, выращивая зелень и травы на продажу, а сама Виррис могла бы получать более выгодные, щедро оплачиваемые заказы. Не откладывать каждую мелкую монетку, не вести самой домашнее хозяйство, да даже посуду не мыть, а нанять прислугу, как раньше! Они могли бы снова жить как урождённые Адорейн. И всё поведение Мадвика Форриля, его взгляды, ухаживания, знаки внимания — указывали на его увлечение сестрёнкой Элге, на серьёзность его намерений. Но Мадвик, ко всем его достоинствам, являлся единственным сыном четы Форрилей, а это значит, не только гордость семьи, но и большие ожидания, и логично, что отец будет устраивать ему успешный брак, а партия ему достается очень выгодная. Очень. При столь высоких ставках на чувства ни одной из сторон не смотрят. Как жаль…
Нескоро еще младшая успокоилась, да и у старшей, чего уж там, сердце не из камня. Наплакались, наговорились. Виррис, хотя с травами и управлялась хуже, чем одарённая в травоведении Элге, сама заварила успокаивающего чая, напоила опустошённую рыданиями сестрёнку, кое-как и подогретый ужин скормила, самую малость, но всё же. И уговаривала принять обстоятельства такими, как есть. Ничего не поделаешь. Может быть, ещё повезет и встретит младшая своего человека. Двадцать три года — это ещё не приговор. Не такой, как виррисовы двадцать семь. Укладываясь спать, Элге была уверена, что глаз не сомкнёт. Но, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сон.