… А что до формы…
…У предков родимое пятно походило на тщательно обведенную капельку воды и на вершине, в самом узком её кончике — точечка. Последняя такая капелька была у Тандора Сайттена, жившего во времена правления Тадхена Сурового и им же и загубленного вместе со всей своей семьёй: супругой и детьми. Все остальные Сайттены прямыми потомками не являлись. Для того и уничтожал свою близкую родню жестокий король: он опасался заговоров и переворотов, в подозрительности своей дошёл до паранойи, ему всюду мерещились изменники, желающие отобрать королевский престол у его законного владельца.
Непрямые потомки Сайттенов с родовым пятном рождались, и располагалось оно за «правильным» ухом, но имело либо размытую ромбообразную форму, либо простой овал. Каплевидная с точкой отметинка исчезла навсегда, вырезанная Тадхеном Суровым.
— А жаль. Найдись сейчас истинный наследник герцогов — Бастиану не пришлось бы ломать голову над поисками ставленника, — подытожил министр.
Элге чувствовала, как сердце сбивается с ритма. Пропускает удар…второй…третий… Мужские голоса звучат рядом с ней, обволакивают похожими бархатными нотками. Осторожный вдох — и ритм восстановился. Только онемевшие пальцы плавно выпустили ложечку, переплелись с пальцами второй руки в судорожном движении, а собственные зубы прикусили губу.
— Прошу меня извинить, — с безупречной вежливостью прогудел лорд Тивис. — Я оставлю вас ненадолго.
Девушка почувствовала, что задыхается: что, если свёкор каким-то образом догадался о том, что у их приватной беседы есть свидетель? Как теперь выкручиваться? Она медленно приподняла ресницы и уставилась на дверь. Шаги, приглушённые ворсом ковровой дорожки, прошелестели мимо, и лишь спустя несколько бесконечно долгих секунд Элге позволила себе выдох.
Надо как-то успокоиться и переварить обрушившуюся информацию.
У отца, Хейтена Адорейна, родимое пятнышко имелось. Ровно там, где описывает лорд Тивис. А вот у Виррис — нет. У Хейтена родились только девочки. И над забавной, необычной формы пятном, похожим на капельку воды с маленькой точкой на вершине, прятавшимся за левым ухом Элге — в семье по — доброму посмеивались. Память о детских годах не вернулась к девушке целиком и полностью, однако какие-то события она помнила всегда, а отдельные фрагменты начала вспоминать благодаря осторожной и тщательной работе госпожи Каннелии. Про особые отметинки у себя и у папы Элге помнила, но никто никогда не придавал им никакого значения. Есть и есть. Кажется, и у деда по отцовской линии было.
Сердце колотилось в горле, губы пересохли. Простые слова не укладывались в голове. Такое следует обдумать не спеша, холодным разумом, уняв эмоции. То, что лорду Тивису она о своих подозрениях не заикнётся — ясно. А Мад? Близкий, родной…