Дома я сразу устраиваюсь у камина, грея заледеневшие ступни, Марсель отрубается, попав в спасительное тепло после пытки морозом. Миша укладывает его наверху в импровизированной кроватке из кресел и присоединяется ко мне на диване.
Мои ноги сразу оказываются в его теплых руках и парой отточенных массажных движений ему удается выбить у меня громкий стон.
— Боже, да ты кладезь зарытых талантов, — мычу я, устраиваясь на диване удобнее. — Дай угадаю, натренировался на моих беременных ступнях?
— Нет, — выпускает короткий смешок, продолжая творить какие-то чудеса со сводом стопы. — Ты категорически не позволяла себе слабости, а мне — проявлять участие. Все время твердила, что беременность — не болезнь. Скакала до последнего дня, единственное, что мне позволялось — помогать одевать тебе носочки.
Миша подносит мою ступню к лицу и оставляет поцелуй на высоком подъеме, будто говоря, какая это была честь для него, натягивать носочки. Меня пробирает спазмом от чувственного удовольствия. Господи, он нашел мою ахиллесову пяту, сейчас со мной можно делать что угодно.
— Не могу поверить, что отказывалась от такого, — с громким стоном выгибаюсь в пояснице, когда его зубы прикусывают большой палец, а пальцы скользят на щиколотку.
— Я много раз пытался тебя в этом убедить, — урчит муж, продолжая то сжимать меня до приятной боли, то нежно массировать до головокружения.
— Готова наверстать упущенное, — опускаюсь второй ступней на его ногу и начинаю путешествие вверх. — Проверим, могу ли я доставить тебе ответное удовольствие?
И все, что происходит на этом диване дальше больше похоже на грязную сексуальную фантазию фетишиста. И мне это чертовски, чертовски нравится.
— Хочешь что-нибудь посмотреть? — Миша держит меня в своих объятиях так крепко, что я и шелохнуться не могу. Узкий диван этому способствует.
Его влажный торс приклеен к моему, после нашего дикого марафона, и самое время пойти освежиться, воспользовавшись благами цивилизации, заботливо проведенной в этот дом его хозяином. Но, по правде сказать, мне не хочется. Мне лениво и уютно одновременно. Странно интимно оттого, что мы не спешим отдалиться друг от друга, прочертив границу одеждой или глупыми разговорами. Просто лежим.
Просто обнажены.
— Можно, — соглашаюсь продлить немного эту негу, где мы будем максимально близки и даже слова будут не к месту. Одеваться тоже не обязательно. — На чём?
— Я захватил ноутбук и роутер, — утыкается мне шею горячими губами.
— Как предусмотрительно, — покрываю его руку на своей талии.
— Придется встать.