С ловкостью расстегиваю пряжку ремня. Давид перехватывает меня за кисти рук, смотрит удивленно и напрягается ещё больше.
- Не надо, Кать, - произносит твёрдо. - Тебе ни к чему это сейчас.
- Но я хочу…
Облизываю губы, выбираюсь из прочных оков его рук и вновь тянусь к ширинке. Опустив чёрные боксёры вниз, беру в руку эрегированный член. Он уже поблескивает от естественной смазки на головке, наливаясь тяжестью всё больше и больше, пока я вожу по нему рукой. Во рту собирается много слюны, я готова принять его в себя.
Понимая, что Юсупов не станет меня отталкивать, склоняю голову ниже и обхватываю губами у основания. Его солоноватый привкус оказывается у меня на языке, я делаю плавные движения вниз, постепенно вбирая в себя налитый кровью орган.
Ладонь Давида опускается на мою спину, дыхание мужа становится громким и сбитым. Он втягивает воздух сквозь зубы и поглаживает меня сквозь ткань толстовки.
Ещё немного и я приду в себя. Смогу жить полноценной жизнью, где у нас с мужем будет такой же яркий секс, как и раньше. По утрам я стану будить его минетом, буду дарить ласки и своё тело. Самое главное, чтобы всё это было, чтобы у меня был стимул просыпаться по утрам, чтобы нестерпимо хотелось жить, переступая через боль и горечь в грудной клетке.
- Глубже, - не просит, а требует.
Отгоняю от себя непрошенные мысли и вбираю его так глубоко, насколько могу, не прекращая при этом дышать. Скольжу губами вверх до самой вершины, перевожу дыхание, лаская его рукой и глядя при этом в глаза. Темные, затянутые порочным огнём, мерцающим даже в темноте.
Вновь наклоняю голову, только теперь не сразу касаюсь члена – сначала провожу кончиком языка по мошонке, ласкаю нежную кожу и только потом веду по вздутым налитым венам. Мне хочется попробовать его везде, понять, как ему нравится и нравится ли вообще? Судя по тугому давлению на затылке, Давид хочет, чтобы я продолжала так делать и дальше.
Терпкое семя заполняет мой рот. Его много, но в этот раз я с удовольствием глотаю всё до последней капли, не ощущая ни тошноты, ни рвотных спазмов. Вытираю влажный от слюны рот рукавом, сажусь на сиденье выпрямив спину и часто дышу, словно после марафона.
Давид достает сигарету, приоткрывает окно, затягивается. Между нами вновь возникает недосказанность, которую, я знаю, оттягивать дальше некуда.
- Ты что-то хочешь мне сказать, - произношу негромко.
- Мне нужно улететь в Казахстан, - выдыхает дым, вновь затягивается. - На три дня.
Обмякаю на сиденье, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, а душу медленно начинают терзать внутренние демоны. Как же я справлюсь без него? Смогу ли?