Сможешь?
— Не вопрос. Но нужно пересчитать, Фрэнк. Чтобы потом не было лишних претензий.
— Разумно, пройдём в кабинет…
Фрэнк вернулся через несколько минут и отдал сумку полицейскому.
Я уже открыла конверт и достала из него лист бумаги, но не решалась развернуть и прочесть написанное.
Фрэнк сел рядом со мной и ласково поцеловал меня в губы.
— Это всё, — показал он рукой на ворох писем. — Можно сжечь.
Если захочешь.
— Нет. Я прочту. Просто будь со мной, милый? — попросила я.
— Всегда буду рядом. Даже если бы ты об этом не просила и была против…
Я развернула письмо и глубоко вздохнула. Я зажмурилась на несколько секунд, прежде чем открыть глаза и начать читать вслух:
«Привет, Николь.
Я не знаю, прочитаешь ли ты это письмо или нет. Хочется верить, что прочитаешь. Но после всего, что я натворила, не уверена, что тебя не стошнит при виде моего почерка.
Я виновата перед тобой, Николь. Я это понимаю. Я понимала это всегда и, тėм не менее, очень гнусно поступила с тобой.
У меня из головы долгое время не шёл наш разговор. Наш последний разговор. Он был единственным откровенным разговором. Я думала, что с помощью кучи денег я куплю себе новое имя, внешность и жизнь.
Но я ошибалась. Я только сменила одежду и причёску. Но я сама осталась той же самой Моникой, завидующей, что жизнь сестрёнки сложилась удачнее моей.
Я знаю, что сейчас ты замужем за Фрэнком Голдманом. Я видела фото в газетах. Ещё бы не видеть! Это была роскошная свадьба…
А ты была самой красивой и счастливой невестой. Я много раз порывалась написать тебе и поздравить, но в последний момент трусила.
Я без конца разглядывала свадебные фотографии из интернета и ревела в три ручья. Однажды именно за этим занятием меня и застал Уильям, тот самый сосед. Тогда он ещё не был моим мужем, но мы уже жили вместе.
Он спросил, почему я плачу. Он был тронут моим состоянием и настроением. Уильям искренне интересовался моей жизнью.
Не знаю, что со мной случилось в тот момент. Но я просто вывалила на его лысеющую голову всю правду о себе.
Я рассказала ему обо всём: о своей дерьмовой жизни, о стриптизе и проституции… Как бы я ни украшала это, но когда ты спишь с мужчиной и берёшь с него деньги, пусть даже он и не замечает пропажу пару сотен баксов, это проституция. Я рассказала Уилу даже об убийстве и о том, что я предала тебя, подставив…
Я ожидала, что он уйдёт от меня тотчас же или сдаст меня полиции. Ведь Уильям — самый правильный и сознательный гражданин Соединённых Штатов!.. Уильям вышел, но вернулся через минуту с влажным полотенцем и вытер мои слёзы.