Я не особо рассчитывала уснуть этой ночью, но сама не заметила, как отключилась. И только орущий во тьме телефон вырвал меня из объятий сна.
Первой мыслью было, что это Ваня. Я схватила телефон, щурясь от яркого света дисплея, и с удивлением увидела имя звонившего.
Лиза.
Три тридцать четыре утра.
Сердце пропустило удар.
– Да? – спросила хриплым ото сна голосом.
– Соф… Софа… – Лиза еле говорила на другом конце трубки. – С… Спаси… Я… амбалы Насти… офис… плохо…
Она закашлялась, попыталась что-то еще сказать, но связь прервалась.
Меня заколотил озноб.
Я перезвонила, но услышала, что абонент недоступен.
Сердце колотилось где-то в горле, мешая дышать. Сонный мозг постепенно разгонялся, собирая факты.
Лизе плохо. Она в офисе. На нее, похоже, напали бугаи Анастасии.
И я понимала, почему она позвонила мне. У нее, как и у меня, больше никого не было. Этим мы были похожи, по этому поводу изначально и сошлись.
Неприятно кольнуло понимание, почему она не звонила в полицию или скорую. Скорее всего, чтобы не растоптать свое детище слухами. Она точно вложила все, что имела, чтобы попытаться.
Но как же это было отвратительно неприятно.
Разве я могла, зная ситуацию, остаться на месте? Во мне, в отличие от нее, не умерло все человеческое. Я не хочу чернить душу грехом – просто не смогу проигнорировать просьбу о помощи, пусть и от подруги, которая предала.
Я могла бы вызвать сама полицию и скорую по адресу ее нового офиса. Это даже было бы мне на руку. Но черные методы – это не мое. Я хотела победить честно, с чистой совестью смотреть в глаза кому бы то ни было – врагу или другу.
Я спрыгнула с кровати и заметалась по квартире, одеваясь. Какой там адрес у ее офиса? Нужно вызвать такси!
Я попробовала позвонить Ване и предупредить, что случилось, но никто не ответил. Я написала короткое сообщение, прыгнула в такси и отправилась на выручку заклятой подружке.
Дверь офиса была открыта нараспашку. Белоснежные стены коридора залиты зеленкой, а мебель словно пропустили через огромный шредер. В углу, свернувшись в калачик, лежала растрепанная Лиза.
Ее лицо опухло, один глаза заплыл, а фиолетовый ей был явно не к лицу. Рука, судя по всему, сломана.
– Боже. – Я присела рядом с девушкой, боясь ее трогать. – Руку вижу. Где еще болит?
Лизе еле-еле приоткрыла один глаз (второй просто не открывался) и только сказала:
– Ты.
И все.
– Лиза, где болит? Голова не повреждена? – Я осторожно просунула руку под голову девушки и бережно ощупала череп.
Вроде цел и крови нет. Это уже хорошо.
Но ее могли бить по телу, отшибить внутренние органы.