Если бы силой мысли можно было убивать, уверена, он бы не медлил.
Но он еще уверен в себе, не доведен до предела. Собран внутри, но думает, что у него много путей выхода.
– Хорошо, что мы все здесь собрались, потому что у меня есть кое-что для вас. – Я достала телефон из сумки.
Я говорила Милене, что оригинал будет только у нее. Говорила. Но это ложь. Ложь во благо. Благодаря своей семье я совершенно не верила людям.
Я зашла в галерею и нашла нужный материал.
– Посмотрите.
– Ты должна была все удалить! – взвизгнула женщина, а Валерий дернулся вперед.
– Откуда вы знаете? Я говорила это только Милене, – я предпочитала не напрямую давить человека. Пусть его раскалывают стражи порядка. Так и они красавчики, и я ни при чем.
– Гражданка, вы говорили, что вам нечего бояться. Присядьте, позвольте нам ознакомиться с материалами. – Мужчин в форме явно насторожила реакция заявителя.
– Да она может что угодно сфабриковать! – Мать Милены вцепилась в плечо Валерия Романова и в панике рассматривала его каменный профиль. – Это ее профессия – людей дурить.
Я молча ждала, пока полицейский нажмет на стрелочку. Даже испытала легкое чувство ликования, когда лица стражей порядка вытянулись.
Вот Валерий Романов на кадрах держит дочь за подбородок и орет ей в лицо, а потом гладит по голове, прижимает к себе, рука опускается все ниже и ниже.
Вот семья на кухне. И отец семейства игриво щипает за филей сначала мать, потом дочь.
Вот Милена и Валерий одни в квартире, и он просит принести полотенце. Девочка открывает щелку, отворачивается и протягивает махровую тряпку. Что-то не так, и она вынуждена зайти, чтобы потом выскочить с красными щеками.
Вот Валерий садится за просмотр телевизора, кладет руку дочери на плечо, а сама кисть ложится на верхнюю округлость девочки.
– Довольно! – рыкнул полицейский. Он положил две руки на стол, а плечи мужчины будто свело спазмом. Да его всего трясло от злости.
– Там ничего такого нет! Это все детские фантазии! – воскликнула мать Милены, чем заслужила три гневных взгляда.
– Тогда я тоже нафантазировал, только не по-детски, – решительно встал полицейский. – Заведем уголовное дело, а там уже судья скажет. Он у нас без фантазии, чтит только букву закона.
Второй полицейский встал и достал наручники.
– Что это делается! Это из-за тебя, тварь! – взвизгнула женщина, испепеляя меня взглядом.
Арест – это хорошо, но куда больше меня волнует, где сейчас бедняжка. Я прекрасно представляю, что сейчас у нее на душе.
– Где Милена?
– Это у тебя лучше спросить!
– Вы ее нигде не спрятали?
– Надо было! Чтобы ты держалась подальше от нашей семьи! – Женщина бросилась на меня, но молодой полицейский вовремя ее перехватил.