Тем летом передо мной проплывали мои детские воспоминания. Словно невидимый режиссёр постоянно возвращал меня в детские и юношеские годы. Всё то же самое. В детстве я была очень милым и нежным ребёнком. Очень быстро забывала обиды. Да и вообще, обижаться не умела, просто обидчиков отодвигала от себя, переключая внимание на то, что меня интересовало.
Мои родители – послевоенные дети. Мама очень рано лишилась своей матери. В 9 лет попала в детский дом. Да и жизнь с матерью- фронтовичкой была «не сахар». Отца своего она не знала. Мой отец вырос в деревне под Кировом. Был необычным ребёнком, он у меня не от мира сего. Был красивым человеком, обладал красотой ангела. В детстве переболел полиомиелитом и не ходил до трёх лет. Поражаюсь, как он начал ходить после такой болезни. Здоровье у него было «железным». Здоровые зубы сохранил до самой смерти и по врачам никогда не ходил. В конце своей жизни отец стал много пить. Помню, что в этот период он прошёл медицинское обследование. Анализы все были в норме. Мать возмущалась: «Это же надо, пьёт как сапожник, и здоров!!! Я не пью, не курю, пост соблюдаю, а здорового органа нет». Сколько она перенесла операций, уж и не помню. По-моему, операции были сделаны на каждый орган её тела.
Сколько помню маму, она всегда была в депрессивном и агрессивном состоянии. Доминировала в семье она. Семейный тиран. Била меня и брата при каждом удобном случае. Нам могло достаться только потому, что она утром проснулась в плохом настроении. Скандалы в семье не прекращались. Бедный отец. Он никогда не повышал на неё голос. Он улыбался и всё это молча сносил. Как мне кажется, папка погуливал, да и немудрено. В результате отец начал пить, брат в лихие 90-е подсел на наркотики, а я рано свалила из дома.
Из-за вечной борьбы матери с миром, который не хотел выстраиваться по стойке смирно и выполнять её команды, мы с братом были предоставлены самим себе. Всё наше воспитание заключалась в порке и оскорблениях. Остепенилась мать только тогда, когда в 25 лет умер брат. Отец не вынес смерти сына и начал прикладываться к бутылочке всё чаще и чаще.
Как я жалею, что мало времени проводила с отцом! Материнский сущ отдалил всех нас друг от друга. Мы крайне редко общались. Каждый был закрыт в своём мире и спасался, кто как мог.
Сейчас мне мать жалко. Съели, заразили. Протащили по этому миру через физический ад и внушили ложные ценности. «Жизнь – это борьба через страдания», – часто говорила она. Она тоже желала любить, но только как это делать, не знала. Сущ, сидящий внутри, постоянно просил жертву.