Я едва не выпаливаю, чтобы она уже скорее начинала, потому что у меня в штанах творится адский пожар.
Но Мэрайя делает крошечный шажок и между нами не остаётся свободного пространства.
Её горячее дыхание остаётся где-то на уровне моих ключиц. Она целует меня медленно и осторожно, уводя поцелуи вниз.
– Это не минет! – возражаю.
Просто для того, чтобы не млеть и не показывать, как мне приятны её поцелуи.
Меня давно не целовали так: с интересом исследователя и желанием, но с нежностью в итоге.
Последний раз это была… Я стискиваю кулаки, чтобы не произносить это проклятое имя вслух.
Грубо нажимаю на голову Мэрайи ладонью.
– Начинай сосать. Мне не нужна хрень в виде предварительных ласк. У меня давно стоит.
Мэрайя немного обиженно смотрит на меня, резко опускается на колени.
Сдёргивает с меня штаны с трусами. Мэрайя открывает ротик и застывает именно так, держа рот широко открытым.
– Что? – спрашиваю я.
Меня на части разрывает от похоти. Её ротик видится мне уютной и чертовски узкой пещеркой.
– Ты сначала согласился. Но потом приказываешь просто сосать. А я не могу настроиться на минет без прелюдии. Если тебе хочется простой долбёжки, то используй мой рот как можно быстрее.
Мэрайя сверкает глазами. Они у неё глубокие и синие, как кобальт. А я только сейчас это заметил.
– Давай, быстро трахни меня в ротик и проваливай. Кстати, потом можешь прихватить с собой кролика вместе со сковородой.
Я не знаю, что делать после её гневной обвинительной тирады. Мой член нетерпеливо дрожит.
Мэрайя попросила меня использовать её. Как шлюху. Как подстилку. Как резиновую куклу.
А я бешусь. Потому что не могу поступить так по отношению к ней.
И это очень-очень плохо.
Это, откровенно говоря, хреново.
Я предпринимаю последнюю попытку сделать всё быстро и грязно, без привязки к девушке и телячьих нежностей.
Собираю пальцами её мягкие и притягательные, словно ночь за окном, волосы и наматываю на кулак.
Пальцами свободной руки обхватываю член и вожу головкой по губам Мэрайи.
Делаю круг и немного ввожу головку внутрь. Она не смыкает губы и просто смотрит мне прямо в глаза.
– Til helvete! Sug meg! – ругаюсь по-норвежски.
Мэрайя ничего не понимает, ясное дело.
Зато я понимаю, что едва не спалил кролика, потому что забыл убавить огонь. А ещё хвалился, что не забуду о еде ни за что.
Твою мать!
Она ещё даже не взяла в рот, а у меня уже мозги плавятся как на пятидесяти градусной жаре.
Я поспешно перемешиваю мяса и добавляю немного воды, чтобы не сгорело ничего. Поворачиваюсь.
И ни хрена. Её рот так же безразлично и до неприличия распахнут.