Я смотрю на Кэс и дико возбуждаюсь от вида ее хрупкой фигурки, от ее подозрительно блестящих глаз.
Она – моя сестра. Сестренка. Отбой, парень! У нас с ней один, блядь, папаша. Но члену не прикажешь. Он упорно стоит на Кэс.
И я, глядя на своего развратного ангелочка, начинал чувствовать себе последним, конченым извращенцем, потому что несмотря ни на что, мне хочется ее до одури.
До ломоты в узловатых пальцев. До зуда в мошонке. До скрипа стиснутых намертво зубов.
Кассандра застыла и растерянно смотрит на меня, думая, видимо, о том же, о чем и я.
Вспоминаешь наш жаркий секс, малышка? Я тоже, сладкая… Я тоже.
Но этому больше не бывать. Никогда.
– Кассандра, проходи. Не бойся, – подбодрил ее отец.
Он даже поднялся из-за стола и приобнял Кассандру за талию, подводя к столу. Папаша был радушен. Он такой радушный и гостеприимный, каким я не видел его уже очень давно.
– Очень приятно, Кассандра, – заставил себя сказать. – Но не знал, что у меня есть… сестренка. Объясни, па?
– Потом, Роб. Сейчас тебе следует знать только то, что у Кассандры – сложный период. Ее мама лежит в больнице…
«Не приходя в сознание!» – добавил я про себя.
Я заранее начал ненавидеть себя за то, каким куском дерьма я собирался предстать перед Кассандрой.
Но это нужно было сделать.
Прости, малышка…
Я знал, как она смотрела на меня и млела, понимал, что в ней пустила ростки привязанность и дурная влюбленность. Я стал ее первым мужчиной. Особенный. Девушки всегда придают этому большое значение.
Мне нужно было сделать так, чтобы с корнем выдрать из нутра Кэс все хорошие мысли обо мне.
В первую очередь – из нее.
И только потом я уже примусь за себя. Или не примусь. Я не слишком порядочный парень и вполне переживу тот факт, что мой член колом стоит на младшую сестренку.
Это временное явление.
Это пройдет. Обязательно пройдет.
Вскоре я не смогу смотреть на нее, как на девушку. Она начнет презирать и ненавидеть меня. Я сделаю все, от меня возможное, чтобы это на самом деле произошло именно так.
Я заставил себя разжать пальцы и принялся поедать пасту. Домработница Хелен приготовила пасту, как всегда, отменно. Я не люблю морепродукты, но сейчас активно загребал в тарелку креветки, морские гребешки и еще какую-то хрень, на которую противно даже смотреть, не говоря уже о том, чтобы есть это.
Я жевал, не чувствуя вкуса пищи. Кассандра, кажется, немного пришла в себя и даже набрала что-то себе в тарелку. Впрочем, она больше ковырялась вилкой, чем ела. Каждый раз она подносила вилку с едой ко рту и опускала ее.
Папаша стрельнул по ней взглядом и решил переключить внимание с Кэс на меня.