– Па, я не такой болван, как ты себе представляешь! – раздраженно ответил Роб.
– Я не считаю тебя болваном. Просто говорю, что не хочу, чтобы Кассандра расстраивалась еще больше, – мирно ответил папа.
– Не расстроится. Обрадуется, когда я восстановлю его. Если трейлер старый, то лучше взглянуть и на двигатель!
– Спроси об этом у Кассандры. Я не вправе распоряжаться ее имуществом.
Роб устремил на меня пытливый взгляд.
– Как насчет ремонта твоего авто за счет моего заведения, Кэс?
– Не хочу быть должной, – осторожно ответила я. – Не думаю, что мой бюджет потянет ремонт трейлера.
– Прекрати! – поморщился Роб. – Будем считать это небольшим извинением за то, что я грубо обошелся с тобой в первый день знакомства!
Дружеское отношение Роба кажется мне невероятной сказкой.
Я не верила до конца в то, что он может быть таким милым и внимательным по отношению ко мне. Равнодушно-внимательным. Ни обжигающих, многоговорящих взглядов, ни намеков.
Это что-то новое. Именно так и ведут себя родственники.
Я должна обрадоваться, но неожиданно затосковала. Почему-то я была уверена, что как только лягу в кровать, обниму подушку и заплачу.
Мы все втроем болтали обо всем и ни о чем – дружеские, семейные посиделки. Анна нарочно игнорировала нас, хотя, уверена, что она знала, где находились все домочадцы за исключением нее.
Перед сном я достала мамин телефон, разглядывая наши фото.
Я так по тебе скучаю, мамочка! Я бы все на свете отдала, чтобы ты была здорова, чтобы мы уехали из этого города и забыли все, как страшный сон.
Мы вдвоем справились бы со всеми трудностями. Мы были бы счастливы…
Роберт
Папаша испортил нашу с Кэс небольшую идиллию. Или, наоборот, помог не случиться тому, что происходило каждый раз, когда ангелочек оказывался рядом?
Я смотрел, как ее губки аккуратно снимают жаркое с вилки и чувствовал, что меня самого поджаривает похотью и сильным желанием войти.
В нее. Глубоко. Одним толчком.
Да твою же мать!
Я пытаюсь, честно, но чем больше я пытаюсь не думать о ней, тем чаще ее образ мелькает в моей голове. Надо просто принять это. Принять, что я – озабочен ею и хочу ее до невозможности сильно.
Я уже лежал в своей постели. И мне, черт побери, не спалось.
Ни на боку, ни на спине. Я перевернулся на живот и совершенно некстати вспомнил, как широко были распахнуты ножки ангелочка, когда она принимала меня в себя.
Сейчас я обязан вести себя по-братски, должен заботиться о ней, как о своей сестренке, а не о девушке. У нее должен появиться нормальный парень, с которым можно завести отношения и не прятаться по углам, опасаясь плевков общественности.