Он замирает. Черты лица становятся резче. Отступает на шаг.
— Ты уверена? — желваки ходят ходуном. Взгляд темнеет.
— Уверена, — кидаю. — Уезжай.
— Рена…
— Все! — поднимаю руки вверх, чтобы не смел ко мне прикасаться.
Слезы закипают в глазах. Его шаг ко мне.
— Я буду кричать!
Он отступает. Шаг. Два. Стоит пару секунд, словно решает, как быть дальше. Словно борется сам с собой. Но я не собираюсь ему помогать. Не сейчас.
И развернувшись, садится в машину.
Когда джип скрывается из вида, я даю волю своим эмоциям. Оседаю на только пробившуюся траву и реву. Реву так, будто что-то окончательно сломалось в моей жизни. Во мне.
Рената
— Рената? — доносится голос подруги.
Мы после лекций решили зайти в кафешку. Вернее, они решили, а я поплелась по инерции с ними. Домой нет желания идти.
Мама… мама слетела с катушек. Ее любимым занятием стало поглощение красного вина.
“— Ничего ты не понимаешь! — заявила она мне на днях, когда я ее упрекнула в частоте принятия “лекарственной дозы”, по ее же словам. — Я страдаю. Мне очень не хватает Игоря. Это ты бесчувственная. Тебе будто плевать, что отца все еще не выпускают”.
Я бесчувственная… да. Может, она и права. Потому что мне кажется, после того дня, когда из-за моих же слов Макар уехал, я перестала чувствовать что-либо.
Вернувшись домой после той встречи, я долго стояла под душем, пытаясь понять, что я наделала.
— Рената? — меня снова тряхнули за плечо.
— М? — натянула улыбку и подняла взгляд на подруг.
— И долго ты будешь в своих мыслях? — спрашивает Катя.
А то, что я прогнала Макара, никому не сказала. Хватит мне того, что я сама себя считаю полной идиоткой.
— Мы заказали курицу. С пастой, — комментирует Леська, когда официант принес поднос с тарелками. Выставляет перед нами на стол.
Мой желудок заурчал. Когда я в последний раз ела? Не помню. Но стоило только вдохнуть запах еды.
Боже, курица…
Тошнотворный ком подкатил к горлу и я быстро выскакиваю из-за стола, несусь в уборную.
Последний раз мне было так плохо, когда меня ударили по голове. Сейчас же меня выворачивает так, будто мое сотрясение вернулось.
Умываюсь холодной водой. Господи, что же так плохо?
Стоило выйти в коридор, как снова подкатила тошнота. Мне нужно на свежий воздух. Поэтому, прикрыв лицо ладонью, стараясь не дышать, пробираюсь к выходу из кафе. А там сажусь на скамейку и, наконец, вдыхаю полной грудью. Боже, кажется, полегчало.
— И что это с тобой? — открываю глаза и смотрю на сидящую рядом Лесю. — М? Давно тебе плохо от запахов? — хмурится.
Молчу. Пожимаю плечами.
— Я просто не завтракала, — отвечаю.