.
Однако и та интерпретация, которая предполагает, что здесь говорится о самых настоящих мучениках, весьма любопытна. Согласно такому подходу, «убелили одежды свои Кровию Агнца» те, кто разделил жертву с Христом, умерев мученической смертью; участники исторической драмы, они стали мучениками, и их крещение было архетипическим крещением кровью. Одежды мученика омываются, однако, его собственной кровью. Согласно же рукописи, кровь для омовения была кровью Агнца, иными словами, Христа. Говоря иначе, крещение, solutio, происходило на глубинном, архетипическом уровне, и тема крови берет свое начало из Самости. Я считаю, что в этом и состоит основной смысл данного отрывка: роль мученика в том, чтобы отыграть извечный архетипический сценарий. Вот что имел в виду Паскаль, когда сказал, что «Иисус будет пребывать в агонии до конца мира», он знал, что архетип агонии, как и любой другой, возрождается и отыгрывается бесконечно>23.
Эта же идея запечатлена в гностическом представлении о «Христе страдающем», Jesus patibilis по-латыни, которое предполагает, что Христос пребывает в каждой частице мира, и, более того, пребывает вечно страдающим. Каждое дерево, каждый прием пищи - все служит полем для этой вечной драмы, всюду каждодневно рождается и умирает Христос. Весьма точное психологическое описание. Думаю, что страдание и в самом деле – если, конечно, оно проживается сознательно и воспринимается как часть архетипического процесса трансформации – искупает и преобразует нас. Так Бог приносит себя в жертву и преобразуется через осознание и мы, страдая, принимаем в этом участие>24.
В любой случае, само по себе страдание лишено психологического смысла, если оно не проживается сознательно, если не осознается его архетипическая составляющая. Возможно, неосознанное страдание и служит каким-то целям, например, политическим, но точно не психологическим. Но это, конечно, для вас не новость, эту мысль задолго до меня высказал Юнг в своем «Ответе Иову».
Архетип Апокалипсиса.
Глава 5. Откровение: части 8, 9, 10
Алтарь и фимиам
Мы подошли к восьмой части Откровения:
И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб.
И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога. (8:2-4)
Фимиам, курящийся из кадильницы, безусловно, важная с психологической точки зрения деталь. Как известно, кадильница представляет собой шар на цепочке, ее раскачивает священник, тем самым окуривая помещение благовониями. Я уже упоминал, что устройство скинии – оно схематично проиллюстрировано на рисунке 5.1 – повторяет ту схему, которая уже существует на небесах. В квадратной комнате, в «Святой святых», располагается Ковчег завета, верх которого представляет собой трон для Бога, «восседающего на херувимах». За дверью этой комнаты находится Святое место, где на столе стоит светильник и лежат хлебы предложения, и там же – жертвенник из золота. Снаружи находятся умывальник, «море медное», о котором уже говорилось в предыдущих главах, и алтарь, на котором сжигали жертвенных животных. Но другой алтарь, алтарь для курений, он же – жертвенник из золота, помещен внутри скинии.