Стоя под горячими струями душа я прокручивала в голове потерянный взгляд Виктора, когда он предпринял очередную попытку ко мне прикоснуться, проводив до моей комнаты, а я отшатнулась, бросив короткое «спасибо» и закрыв у него перед носом дверь. Сама не понимала почему так отреагировала, будто это сделала не я, а кто-то другой. Его прикосновения не вызывали ни страха, ни отторжения, просто казались лишними, недопустимыми. Хотя именно с ним в последнюю неделю моего спокойствия я начала чувствовать себя нормальным человеком, у которого есть дом, пусть и временный, работа, даже друзья. Мне было хорошо и спокойно. Я позволила себе быть собой, понимая, что окружающие, а в особенности Виктор, приняли меня такой, какая я есть, со всеми недостатками и заскоками. Я даже понимаю, что это никуда не делось. Ну узнали друзья Виктора, что девушка, виноватая в смерти его сына и расколе семьи, и я – одно лицо. Впустить меня в свой мир было их решением, я не напрашивалась и берегла от них правду о своём прошлом. Они сами решили, что обязаны докопаться до истины. И что в итоге? Ни одному из них я не смогу спокойно смотреть в глаза, в которых будет отражаться многократная жалость. Поэтому и не стоит привыкать к этому месту, хотя поздно, уже привыкла. И к месту, и к людям, и ко всему остальному. Нельзя оставаться и быть постоянным напоминанием того, что сделал сын Виктора. Пора уйти, хотя бы из благодарности Виктору и всему, что он для меня сделал. Этот человек достал меня из руин и поставил на ровную твёрдую землю, крепко держа, каждый раз, когда я начинала пошатываться и была готова упасть. Только ещё этот человек достоин правды, всей без остатка. И пусть лучше тогда меня накажет он, а не Ирбис, за всё, что случилось по моей вине.
– Ника, ты спишь? – Виктор невовремя оторвал меня от размышлений, когда я готовилась ко сну, расчёсывая ещё влажные волосы. Спрашивает он не просто так, может хочет поговорить, только я сейчас не в том состоянии.
– Нет. – Я подошла чуть ближе к двери, надеясь, что не придётся открывать.
– У тебя всё в порядке? Ты приняла лекарства?
Лекарства я не приняла. Их принимают во время еды, а когда я ела нормально уже и не помню. Да и боль была вполне терпимой.
– Всё хорошо. Я уже ложусь спать.
– Ника, не ври мне. – Повисла пауза, а затем Виктор продолжил говорить уставшим голосом выждав несколько мгновений тишины. – Я помню, как впервые прикоснулся к тебе. – Эти слова казались оглушительными. – Понимал, что нельзя, но хотел дать понять, что не причиню вреда. Хотел разломать все твои страхи и сомнения. Это было грубо и жестоко, но я знал, что так правильно. Ничего не изменилось, Ника. Я по-прежнему обещаю тебе безопасность и защиту. Не хочу, чтобы ты от меня шарахалась. Страх в твоих глазах видеть не могу, как мучаешься, как гробишь себя, не понимая, что моё отношение не изменилось.