— Ну конечно, на это у нас способен только ты, — самодовольство исчезло из голоса Кенцо, остался лишь яд, — Балованный принц, который получает все, что хочет!
Вот оно! Наконец добрались до сути. Дело было не во мне, от слова совсем. У Кенцо давно зреет какая-то претензия, а я стала лишь предлогом.
— Из меня такой же принц, как и из тебя…
— Не говори, что мы похожи! В академии ты только и ныл, что маменька тебя не любит и сослала тебя в другое королевство, чтоб не путался под ногами. А затем дала тебе земли подальше от дворца, чтобы глаза не мозолил. Но это твои земли! А какого было мне? Презренный полукровка, обреченный на каторжные работы. Даже сейчас, когда я отмылся от клейма, отец все-равно заставил меня выгрызать себе путь собственными зубами, пока ты ходишь по головам и танцуешь на нервах. А мой родной отец лишний раз тычет меня носом в то, что я лишь его презренная ошибка! И я выгрызу. Заберу себе все! И титул, и принцессу, и маленькую жрицу у тебя заберу!
Вот эта идея с принадлежностью какому-то человеку по праву первого знакомства мне нравилась меньше всего. Что Анко, что Кенцо отчего-то считали, что я принадлежу Толласу, а не себе. И что меня непременно надо куда-то от кого-то забирать.
— Заберу все у таких как ты!
Нависла пауза, но вскоре смешок Мидея прервал эту тишину.
— Да уж, нелегко быть недолюбленным ребенком. Но уверяю, если ты возьмешься за ум, ты сможешь преодолеть это.
Послушались гулкие шаги и хлопок дверью, лорд Кенцо покинул комнаты. Этот раунд был за герцогом Толласким.
Глава 9
Соревнование производит гениев, а желание прославиться порождает таланты.
Клод Адриан Гельвеций
На следующее утро мы с леди Шейдой распивали чай в комнате Мидеуса и обсуждали наши дальнейшие действия.
Я ожидала, что буду чувствовать себя как минимум неловко в его компании, но этого не произошло. По сути, ничего нового я не узнала. Я догадывалась, что Кенцо хочет воспользоваться мной ради своих корыстных целей. Просто до того момента не понимала каких.
Ну а новость о том, что я симпатична лорду Толласу меня… в общем и целом не удивила. Как-будто я подсознательно всегда знала это. Да и не то, чтобы сам Мидеус пытался скрыть своё расположение.
Но, если раньше, в других ситуациях, я чувствовала некую незримую власть над мужчиной, которому нравлюсь, то в этом случае, Мидей сам владел своими чувствами. А его планы простирались куда дальше, чем попытка соблазнить какую-то помещицу из деревенской глуши. И меня это абсолютно устраивало.
— Как хорошо, что ты рассказала нам о смерти капитана Сурриана, — сказала леди Шейда.