И опять поднятое настроение сменилось унынием. Почему расставание обязательно должно закончиться разделом всего, вместе нажитого? Почему друзей нельзя оставить обеим сторонам? Они же не вещи, в конце концов.
– Так что насчет бара, лыжница? Вы, конечно, любите потупить, но кто ж знал, что настолько? Мы тут все замёрзнем нафиг, пока ты думаешь! – Ох уж этот разноцветный Боб Марли!
– Так беги занимать очередь, сноубордист! – я постаралась скопировать его странную манеру вкладывать в обычное слово подобие оскорбления. И обратилась уже к Тимуру: – Мне только надо сдать лыжи. Куда мне потом подойти?
– Я тебя провожу, – вызвался Саша.
Мне оставалось только согласиться.
На подъемнике мы ехали вместе с Сашей Морозовым.
Поначалу было неловко, но потом Саше позвонили и он отвлекся на разговор. Хотя сам говорил мало, больше слушал.
– Да. Сейчас? Ну ладно, рассказывай. Ммм. Ммм. Я понял. Все, хватит повторять, заноза мелкая. Спасибо. Как тут забудешь? Потом. Пока.
– Дела семейные, – улыбнулся Саша, пряча телефон.
– Круто.
– Наверное, мне тоже стоит представиться. Я Саша.
– Морозов, помню, – призналась я. – Мы когда-то знакомились, еще в начале первого курса. Оставались на продленку по начерталке.
– Галина Викторовна и ее эпюры! Никогда этого не забуду!
И мы вместе засмеялись. Потому что Галина Викторовна была эпичной, особенно для всяких бездарей вроде меня. И Саши Морозова. И еще половины потока. Начертательная геометрия мне как-то совсем не давалась, эпюры я чертила долго и мучительно, а сдавала их только чудом. Было у Галины Викторовны правило: для сдачи недостаточно было просто кинуть работу на стол, надо было сесть рядом и защитить ее. С первого раза могли сдать эпюр человека два из нашей группы и десяток со всего потока. Гении, короче говоря. Остальные же неделями толкались на так называемой продленке и надеялись, что Галина Викторовна рано или поздно сжалится. Или ей надоест дважды в неделю сидеть по позднего вечера в окружении тупых студентов. Кстати, последнего до сих пор не произошло – как правило, все первокурсники только о начертательной геометрии и разговаривают. Галина Викторовна… такое не забывается. На самом деле, мало какие завалы потом вспоминаешь со смехом и ностальгией, и это как раз такой случай. Хотя во время защиты было совсем не до смеха.
После упоминания начерталки разговор пошел. Может, Саша и не помнил конкретно меня, но точно помнил атмосферу сдачи, когда все друг другу внезапно становятся друзьями, трясутся вместе под дверью, ожидая выхода следующей жертвы и ее приговора: защита или опять провал. Сбиваются в кучи, болтая сначала о злополучных эпюрах, а потом ни о чем и обо всем подряд сразу. О хобби, увлечениях и планах на будущее.