Враг нашелся почти сразу и едва не сделал в моей тушке несколько лишних дырок, пришлось падать на землю, пропуская выстрелы над собой. Своей очередью из положения лёжа я в противника попал, но он не впечатлился, щит поглотил выстрелы. А мне пришлось резко перекатываться, чтобы выжить. В то место, где я только что был ударили сгустки энергии. Я вскочил на ноги и поступил не слишком по умному. Вообще говорят, что для вступления в ближний бой десантник должен сначала потерять всё своё оружие, а потом встретить такого же раздолбая. Но именно ближний бой я противнику и навязал, пользуясь тем, что между нами была всего пара шагов, а враг сосредоточил щит совсем уж близко к своему телу, выставив ствол оружия за его пределы. За этот самый ствол я и схватил и дернул что было сил. Шипорылый от такого манёвра удивился настолько, что не удержал винтовку и она оказалась в моих руках, а сам глуф сделал непроизвольный шаг вперёд. Я же не рассуждал, а воспользовался тем, что приклад винтовки всё ещё был с внутренней стороны щита и вдарил им в лоб врагу. Сознание он не потерял, но от силы удара упал. Я же развернул винтовку и нажал на курок. Без всякого результата, млять! На инструктаже говорили, что у врагов исчезающе редко бывают винтовки с системами верификации. И конечно же исчезающе редкая пушка должна была оказаться у псионика — диверсанта. Мне стоило догадаться! Но задним умом все крепки.
Враг же, пока я жевал сопли и мысленно матерился, начал садиться и доставать из кобуры пистолет. По прежнему не желая проверять, на что способно оружие чужого псионика против моего щита, я сорвал с пояса гранату, кинул её к врагу, а сам рыбкой нырнул за ближайший обломок бетона, бросив там наконец бесполезную винтовку. Когда наследница «лимонки» рванула, я выглянул из-за укрытия, уже зная, что увижу.
Шипорылый псионик умер, его смерть я почувствовал. Видимо удар по голове в шлеме сбил ему концентрацию, щит не защитил, да и на самом псионике видимо что-то сдетанировало. Передо мной был труп без но и части живота. Ну и земля ему стекловатой. Я поморщился. Меня бетон спас, но не смотря уже на мой навороченный шлем уши всё таки заложило, приятного в этом было мало. Но зато я жив. Жив! Меня аж пробрало на нервный смех. Ушки, млять, болят! Сам бы мог так же по кускам тут валяться, по краю прошёл.
Я ещё раз ухмыльнулся и связался с подчинёнными. Пока мы работали с основной группой, снайпер благополучно решил вопрос с передовым дозором. Тыловое охранение поняло, что их товарищи попали в беду и попытались прийти на помощь, но не преуспели. В этот раз остаться без пленных было всё таки жаль, диверсанты могли бы быть ценными источниками информации. Но не повезло, бывает. Я повесил трофейную винтовку на труп, схватил ладонь мертвеца и потащил его из развалин, к дороге. Может хоть оружие с остатками брони псионика окажутся полезными нашим яйцеголовым? Заодно связался с Егоровым: